Истории героев

Открыть самому всех персов, чтобы прочесть сюжет это долго и муторно и не каждому под силу. Поэтому я решил собрать все истории персонажей в этом сюжетном руководстве. Здесь вы сможете почитать и посмотреть на арты. Я еще не всех добавил, но буду добавлять по мере возможности..

Гадюка Нин - Пролог

Пролог: Багровая Ночь

Юйшань - это не только горный хребет, но и родина Гадюки Нин, которую она не покидала очень долгое время. Нин пришлось покинуть излюбленные края, когда она присоединилась к Шепчущим-с-Юйшань. С тех пор Гадюка стала известна как самая бесстрашная воительница, оставляющая после себя реки крови по всей Этернии. Ее новое имя - Багровая Ночь.

У Незрячей Мечницы из Западного Куньлуня было только одно желание…

Никто никогда не покидает Куньлунь. Это не удалось сделать предателю двадцать три года назад. Это не сделает сама Гадюка Нин.

Гадюка Нин - Глава 1

Глава 1. Спасения нет

«Устроим небольшую тренировку перед обедом». Она швырнула ягненка - единственный источник любви и нежности в этом неуютном для Гадюки мире - в другой конец темной комнаты. «Взять!»

Гадюка тут же бросилась в лиловую тьму, следуя за жалобным блеянием своего питомца. Ее глаза быстро приспособились к темноте: она могла различить очертания мебели, гобелены на стенах… синее сияние.

Блеск какой-то жидкости на полу. Жесткие вибриссы(усы у млекопитающих) дрогнули от пробудившегося голода. Послышалось глухое урчание. Она увидела его оскал, острые клыки и розовый мясистый язык.

Ягненок пытался вскочить на ноги, но снова и снова валился на бок. От крепкого удара об пол он сломал ногу и она мешала удерживать равновесие. На каждую попытку побега тигр рвал нежную кожу ягненка, оставляя на ней новые и новые рваные раны. А затем, будто бы утомившись игрой, лениво оторвал от тела израненную ногу. С истошным визгом ягненок упал. Гадюка даже не предполагала, что животные способны издавать такие звуки.

По внутренней стороне ее бедра потекла струя чего-то теплого. Резкий запах аммиака привлек внимание зверя, и голубизна его глаз тут же ухватила парализующий страх своей новой жертвы. Тигр двинулся к ней, и его морда остановилась в каких-то жалких сантиметрах от ее лица. Она уставилась на тонкие волоски, торчащие из его вельветового носа, на вырывающийся из ноздрей пар. Гадюка была настолько ошеломлена, что даже не заметила, что произошло дальше.

Зверь ударил ее лапой быстрее, чем она смогла среагировать на атаку. Она даже не почувствовала боли, только холод пола под щекой и тупую пульсацию внутри черепа. Из-под завесы сальных волос она увидела маленькие копытца ее ягненка. Они судорожно дергались, выстукивая смертный ритм.

Гадюка перевернулась и, к своему изумлению, увидела собственное тело. Она почувствовала себя зрителем мистического спектакля, будто все это происходило не с ней. И со слабым интересом она следила за тем, как зверь ринулся вперед. Гадюка изумилась красоте тигриных глаз, как удивительно сокращались его зрачки, растворяясь в бесконечной голубизне радужной оболочки.

И вдруг она услышала, как звонко щелкнула языком Хозяйка. Ее разочарование было для Гадюк страшнее всякого зверя.

Внутри нее что-то оборвалось.

Ее руки будто зажили своей жизнью, и она в безвольном замешательстве наблюдала, как ее пальцы потянулись к носу животного. Ногти впились в розовые десны тигра. Она резко потянула, и два резца остались у нее в руках. Теплая кровь пролилась ей на тело, но Гадюка ничего не чувствовала. Она ничего не почувствовала и когда подняла руки, чтобы запустить большие пальцы в глаза хищника. Голубизна прыснула ей на лицо, а глазные впадины зверя заполнились красной жижей.

Она чувствовала только странное тепло, накрывающее ее с головой, словно одеяло из самой мягкой овечьей шерсти.

А затем все погрузилось во мрак.

Когда Гадюка в следующий раз открыла глаза, она поняла, что потеряла сознание в той комнате. Но теперь ее окружало свежее, накрахмаленное белье.

«Моя умница, моя маленькая змейка». Она почувствовала на щеке мягкую ладонь Хозяйки. «Я так тобой горжусь».

Ей на грудь давило что-то тяжелое… Но при этом невероятно пушистое. Гадюка закрыла глаза и притянула загадочный предмет ближе к лицу. Ее потрескавшихся губ коснулись какие-то нити.

«Нет-нет, перед сном нужно поесть». Хозяйка поднесла ей под нос что-то очень теплое и ароматное. Она послушно открыла сворот и почувствовала на своем языке сочный вкус мяса. Гадюка медленно открыла глаза.

Хозяйка сидела рядом с ее кроватью. Она улыбалась, а на ее коленях лежал поднос с едой. Она грациозно отрезала еще один кусок мяса и дала его Гадюке. Девочка инстинктивно начала жевать, и запах жира и пряных трав ударил ей в нос.

Но когда вернулась ясность сознания, жевать она перестала. Ее взгляд устремился на пушистое одеяло, под которым она лежала. Оно было меньше, чем ей казалось, да и было вовсе не одеялом. Она была накрыта овечьей шкурой, а ее форма слабо напоминала очертания животного. На подносе лежала идеально пропеченная баранья нога, покрытая конфетти из трав и душистых специй.

Она перевела взгляд на Хозяйку, и в ее глазах не было ничего, кроме материнской любви.

«Ох…» - выдохнула Гадюка.

Хозяйка вытерла ей рот. «Моя маленькая девочка. Твоя любовь способна только убивать. По крайней мере, это убийство отменное на вкус».

Гадюка Нин - Глава 2

Глава 2. Ритуал

«Мое рвение обжигает меня.
Ведь мои враги позабыли Твою мудрость.
Твои слова и законы таят истину.
Истину, запечатленную во временах года и бескрайних морях.
И лишь достойнейшие способны узреть Твою красоту.
Пусть все, кто ищут Тебя, содрогнуться.
Пусть все, кто найдут Тебя, расцветут».

Голоса ее сестер звенели, сотрясая стены зала. Бесчисленное количество раз Гадюка пропевала этот гимн, стоя на балконах и наблюдая за Пустой, что пыталась пережить ритуал с завязанными глазами и в полном одиночестве. Но сегодня она не пела. Сегодня она сама была Пустой.

Гадюка знала, что достигла края зала, когда пение утихло. Она вспомнила бассейн с черной, словно обсидиан, водой. Вероятно, она была всего в нескольких сантиметрах от него. Она вспомнила, что, соприкасаясь с Пустой, вода испускала багровый пар. Гадюка вдохнула и сделала шаг вперед. Она услышала шипение под своими ногами.

И тут к ней пришло осознание.

Все эти разы она видела вовсе не пар, а туман из мелких осколков.

Гадюка ахнула. Холод иссушил ее десны и язык, словно она дышала осколками стекла. Она инстинктивно сделала вдох, чтобы вобрать немного влаги, но ее мышцы и сухожилия обмякли. Она издала вопль, подобный северному ветру, разносящемуся по безжизненной пустоши.

Все суставы ее окоченели, и ее прямое и негнущееся тело упало в воду. Вода пожирала ее, а холод вгрызался в кости. Ее тело бесконтрольно дрожало, и вскоре Гадюка слышала лишь стук собственных зубов, когда ее тело покорялось силе льда.

Когда каждая клетка ее тела наконец погрузилась в холодную безмятежность, Гадюка почувствовала Ее. Ту из бесчисленных молитв, что она знала наизусть. Ту из распеваемого ей бесконечного гимна.

Богиню Инь. Тьму. Ночь. Первозданную половину вселенной.

Гнев Луны.

Ее богиня пронеслась над ней, рисуя в воздухе искусные снежные узоры, и это было так прекрасно, что Гадюка зарыдала. Она разлепила свои окоченевшие губы и прошептала: «Пусть все, кто найдут Тебя… расцветут».

Когда они высвободили Гадюку из оков черного льда, повязка на ее глазах была красной от кровавых слез радости. Сейчас и навсегда под ее закрытыми веками запечатлелся облик совершенной богини - Гнева Луны.

«Каково твое имя?» - спросили они, проверяя, не оставил ли ее разум.

Ее голос заставил содрогнуться всех, кто его услышал. «Гадюка Нин, Багровая Ночь».

Гадюка Нин - Глава 3

Глава 3. Юйшань

Частые зубцы их гребней дергали ее волосы. Церемониальная накидка блистала, и ее темные чешуйки колыхались при каждом движении. Ее уши ласкал их благоговейный и завистливый шепот.

«Хозяйка довольна…»

«Самая прекрасная Дева…»

«Сколько лет Хозяйка была…»

Она почувствовала прикосновение рук к ее плечам, когда одна из сестер прошептала: «Гадюка Нин, Дева из Юйшань, ты готова».

Их голоса гудели в предвкушении.

Она встала и проследовала в дом своих сестер. Тишину нарушал лишь звук их шелков, скользящих по гладкому полу. Двери в тронный зал распахнулись перед ней, и волна тепла овила шею Девы. Она почувствовала, как сестры отошли от нее, формируя круг и раскачиваясь взад и вперед, подобно дикой траве, колыхающейся на ветру.

Скрытая во тьме Хозяйка выросла над Девой, что держала голову наготове. Дева склонилась перед ней и почувствовала, как на ее голову легла рука.

«Ты так мне угодила», - прошептала Хозяйка. Ее рука похолодела, и казалось, будто ее ставшие длиннее и толще пальцы обвились вокруг всего черепа Девы.

«Твоя сила, твоя молодость…» - ее палец скользнул по губам Девы, заставляя их изогнуться и раскрыться.

Дева вдохнула, приготовившись укусить Хозяйку и завершить церемонию коронации.

«…будет бесконечно долго радовать меня».

Ее зубы впились в плоть. Вместе со вкусом крови Хозяйки к ней пришло видение: ее обмякшее тело, плотно свернувшееся клубком во влажной темноте; стены вокруг расходились волнами. Ее жилы похолодели, когда кровь Хозяйки окислилась на ее языке. Она оказалась внутри Хозяйки, прямо в пасти у зверя, и узрела там кладбище, усеянное молодыми костями и прядями длинных темных волос.

Это были ее предшественницы?…

Ждала ли ее та же судьба?…

Внутри нее заклокотала незнакомая ей ярость. В чем тогда заключался смысл ее обучения, если ее ждала лишь одна судьба быть пожранной?

Зубы Гадюки превратились в клыки, когда та стиснула челюсти. Хозяйка зашипела от боли. Сестры замолчали и замерли от неожиданности, и зал погрузился в тишину.

А затем, глядя друг другу в глаза, Гадюка и Хозяйка, Дева и мать, тихо провозгласили… «Да направит нас Гнев Луны».

Их сестры выдохнули как одна. Ритуал завершился. В тишине, которую нарушал лишь шелест подолов их шелковых платьев, сестры покинули помещение одна за другой, оставляя Гадюку наедине с Хозяйкой.

Гадюка встала, чувствуя вкус осевшей на языке крови ее матери. Она пригвоздила Хозяйку к месту ядовитым взглядом, когда та повернулась, чтобы уйти.

«Ибо победителя выбирает Она», - прошипела Гадюка. «Не ты».

Гадюка Нин - Глава 4

Глава 4. Встреча

Праздник фонарей, одно из величайших чудес династии Икуриев, привлекал в Гайан огромное количество путешественников, купцов и воров со всей империи. Гуляки с зажженными бумажными фонариками стекались из улочек и переулков в одну бескрайнюю толпу. В чайных домиках реками лилось вино, ночь оглашали выкрики уличных торговцев, продающих булочки с бобовой пастой, а в воздухе смешивались запахи фейерверков и жареных каштанов.

Каждый год дарил людям незабываемое зрелище, а в этом праздник оказался самым красочным за все время: музыку и смех можно было услышать за много миль от города. Там немногочисленные земледельцы, слишком старые или слишком бедные чтобы отправиться на праздник, с тоской бросали взгляды в сторону сверкающего города, раскинувшегося за их темными полями.

Гадюке Нин было все равно. Она впервые оказалась в процветающей торговой столице Туве, и та не произвела на нее впечатления. Гайан ничем не отличался от других городов, а люди в нем - от других людей: глупые, взбалмошные и невнимательные. Даже хуже: здесь они были пьяными от вина и смехотворными в своей радости.

Она пониже натянула капюшон - воздух вечером заметно посвежел - и свернула в боковую улицу. Толпы зевак и детей ее раздражали, а нескончаемый парад мешал перемещаться.

Гадюка нырнула в набитый посетителями чайный домик, чтобы согреться и собрать немного информации. Она надеялась, что шум кухни заглушит раздражающие звуки празднества.

Она пригнулась, проходя через низкую дверцу, откинула занавеску и уже привычно открыла сознание, чтобы прочитать окружение. После многих лет в темноте под повязкой и бесконечных тренировок ее прочие чувства обострились. Она видела мир глазами бога Инь, а звуки, запахи и вкус воздуха давали ей больше информации, чем способны были воспринять зрячие после долгих часов наблюдения.

Например, она смогла незамедлительно понять, сколько людей находится в чайном домике - двадцать три посетителя и четыре разносчика. И три повара, судя по звукам. Она знала, какие предметы здесь станут самым эффективным оружием, а кто лучше проявит себя в драке. Она отметила карманника и проституток, бедняков, прикидывающихся богатыми, и богачей, прикидывающихся бедными. В восемнадцать лет только так она видела мир и людей в нём сводя их к слабости и пользе, которую они могли ей принести. Иначе она не умела.

Гадюка Нин замечала все. Но никто не заметил, как она тихонько скользнула за столик в углу.

Она устроилась на неудобном стуле, а потом вздрогнула от удивления, поняв, что кое-что не приметила. Вернее, кое-кого. Среди оживленной толпы за столом одиноко сидела девушка, ее ровесница, и смотрела в свою чашу, полную вина, - Гадюка учуяла его со своего места.

Но все остальное кроме содержимого чаши так и осталось загадкой, даже когда Гадюка сосредоточила на ней все свое внимание.

Та была еще подростком лет шестнадцати, одетая в изношенное серое платье высокопоставленной служанки или подсобной работницы, но ее осанка и молчаливая надменность заставляли ее выглядеть императрицей. Даже повязка не помешала Гадюке учуять, что в ней было что-то особенное.

От незнакомки исходил легкий аромат пудры и масла для волос. Прочие посетители, от которых разило потом и кислым рисовым вином, будто растаяли в дымке.

Гадюка с отвращением поняла, что начинает что-то чувствовать.

«Помни о том, чему тебя учили», - подумала она. - «Не забывай о задании».

Она повторила про себя слова Хозяйки: «Ты не девочка, ты оружие».

Как ни странно, мысли об убийствах ее не успокоили. Гадюка была заинтригована. Ее тянуло к таинственной незнакомке, и ей не терпелось выяснить, почему именно.

«Надо поговорить с ней», - подумала она. Уговаривать себя ей долго не пришлось; она тут же поднялась, чтобы пересечь зал.

«Я здесь, чтобы собрать информацию, а ей явно есть что рассказать».

Подойдя к столу, она на секунду замерла, но одинокая незнакомка даже не стала поднимать взгляда. Гадюка кашлянула: — Разрешишь присоединиться?

Та, не особо торопясь, сначала окинула Гадюку взглядом. Так какой-нибудь путник мог смотреть на слизняка, прицепившегося к плащу: с отвращением, смешанным с раздражением.

Даже через повязку Гадюка ощущала веявшую от той надменность и понимала, что первой она представляться не будет никогда.

Я Гадюка.

В ответ она получила лишь короткое: «Юстина».

Немного подумав, Юстина слегка смягчилась и обратилась к ней вновь, уже как к служанке, а не к слизняку. - Ты можешь сесть.

Ты местная? - Гадюка подтянула к себе стул.
Юстина поморщилась и села ровнее, выпрямляя спину. Они были одного роста, но это не помешало ей смотреть на Гадюку, сверху вниз.

Конечно, нет. Я родилась в столице, а не в этом пристанище для лавочников. - Она стряхнула с рукава пылинку и обвела жестом чайный домик, расположенный в дорогом квартале. - Мы только что сюда переехали.
Для Гадюки с ее наблюдательностью не составило труда заключить, что Юстина расстроена из-за чего-то и не очень трезва.

Мы? - Она попыталась изобразить в голосе невинное любопытство.
Я и моя мать, - ответила Юстина и с такой силой поставила чашу на стол, что посетители за соседним столиком примолкли и посмотрели в их сторону. При слове «мать» Гадюка замерла. Чтобы не задумываться о своей матери, она сосредоточилась на голосе девушки.
Она заставила нас сюда перебраться. Переезды - второе увлечение моей матушки. Первое - это меня не слушать. Юстина говорила быстро, ее интонация и выговор выдавали в ней аристократку.
Но несмотря на ее явную заносчивость и на веселую толпу кругом, ей было очевидно одиноко. Это чувство Гадюка была способна понять и разделить.

По крайней мере, здесь всегда есть чем заняться… В Гайане скучно не бывает, - сказала Гадюка, надеясь не дать собеседнице замкнуться в себе.
Она мне все запрещает. Мне можно только помогать ей в лавке каллиграфии. Зачем здесь еще больше каллиграфии!
Ее открытость и прямота заставили Гадюку смягчиться. Игнорируя все свои инстинкты, она начала расслабляться и даже засмеялась. Каждая стена в Гайане была облеплена плакатами и объявлениями, нарисованными от руки, каждый фасад обвешан свитками. Каллиграфии здесь хватало, с этим было сложно поспорить. Весь город пропах чернилами.

Смех странно ощущался на губах, но Юстина, похоже, немного успокоилась, услышав его. Хотя сама она не засмеялась, уголок ее губ изогнулся в легкой улыбке.

Гадюка не разбиралась в поэзии, тратя все свое время на то, чтобы научиться противостоять боли - и причинять ее. Поэтому она не могла подобрать слова, чтобы описать свои чувства. Обычно ей не нравилось… В общем, ей не нравится никто. Но эта девушка сумела моментально вызвать ее восхищение.

Она поразилась гордости в голосе Юстина, с которой та протестовала против своей суматошной жизни, ее непринужденности и даже смелости - смелости женщины, пьющей одной в шумном чайном домике.

Гадюка знала, что может в момент оборвать ее жизнь, но эта мысль ее не порадовала. Ее сила, смелость и лезвие, пристегнутое к ноге, ничего не значили. Юстина, рассказывающая о себе и пьющая из чаши, делала ее бессильной.

Как будто со стороны она видела, что начинает рассказывать о своей матери, жаловаться на нее и высказывать недовольство, впервые в жизни обращаясь к кому-то как к подружке.

Конечно, Гадюка рассказывала не все. Она умолчала о ярости и жесткости, о годах тренировок и крови.

Но в эту минуту они обе упивались общей темой, увлеченные тайным языком дружбы.

Гадюка даже не представляла, что этот разговор станет одним из многих, что они поведут в будущем году, полном тайных шепотков, сплетен и сдавленного смеха.

Сейчас этот факт ее бы возмутил, хотя она смогла бы утешиться тем, что даже их месяцами крепчающая связь не заставила ее забыть о задании… И восторг, который она чувствовала каждый раз, когда Юстина с ней заговаривала, не сравнится со счастьем, которое принесет Гадюке главная любовь ее жизни - убийство.

Темульчин - Пролог

Пролог: Серый Волк

Предки Темульчина были самыми могучими воинами на землях Псов и не имели себе равных на полях сражений. Однако ныне племена погрязли в распрях и бывшие соратники воюют друг против друга.
Темульчин знал, что существует лишь один путь, который приведет его народ к единству и вернет славу роду Серых Волков.
Легендарный путь, на который когда-то ступили его предки…
Темульчин сбросил свои оковы и отправился навстречу судьбе вместе с таинственной охотницей за сокровищами по имени Матари.

Темульчин - Глава 1

Глава 1. Арена

Темульчин вступил в кольцо.

Увидев его, зрители взорвались громогласным ревом.

«Темульчин, Темульчин!» Толпа скандировала его имя, подобно молитве, словно он был королем-завоевателем, богом крови и проломленных черепов, что призван могущественным колдуном на помощь людям.

Вздернув подбородок, Темульчин поднял руки в торжествующем приветствии, и толпа взревела в ответ. Еще бы, он так боролся за их лесть, за их поклонение. Это отняло у него годы, но он по праву заслужил свое полновластие. На арене гладиаторов не было никого равного Темульчину. И он знал это. Знала это и толпа.

«Долгие годы…» - раздался вкрадчивый голос возвестителя. «Луназорская элита жила в страхе перед Серым Волком. Бесчисленное множество воинов приходило, дабы приручить этого зверя, но никто не справился».

Его ухмылка стала шире. Темульчин, словно хищник, почувствовавший запах крови, бродил по темной утрамбованной земле колизея и солнце обжигало его смуглую кожу. Слова возвестителя не были попыткой привлечь внимание. Темульчин и сам уже утратил счет мужчинам и женщинам, которых убил на этой самой арене. Тех, чьи тела он вспарывал от глотки до живота под истошные крики толпы. Он знал, что в некоторых кругах его имя было синонимом слова «смерть».

«Но, возможно, сегодня это изменится».

Опускная решетка на противоположной стороне арены задребезжала. Темульчин прищурился. Его противники избегали света. И все же он мог разглядеть кисточки и павлинье перо на тунике, утяжеленные сети, смазанный маслом изгиб длинного лука. Эллинское снаряжение . Темульчин хорошо их знал.

Они были легкой добычей.

«Время развлечь нас, гладиаторы».

Толпа согласно зарычала, и звук поднявшейся до конца решетки почти потонул в ее криках. Пятеро мужчин в ярко сияющих на солнце красных шлемах-ирокезах вступили в кольцо: один лучник, три мечника и воин с трезубцем и утяжеленной сетью. «Сколько вычурности», - подумал Темульчин, устремляясь вперед и ускоряясь по мере сближения с соперниками. Вскоре его трусца превратилась в полноценный бег.

В этом и была проблема всех этих гладиаторов. Они слишком заботились о своих начищенных до блеска доспехах и высокопарных речах, блеске золотых наплечников и том, какие рифмы про них сложат поэты. Культура и весь этот внешний лоск порой только отвлекают от дела. Темульчин никогда не мог понять, почему городские жители были так этим увлечены.

Но он был рад оборачивать их глупость в свою пользу.

Темульчин ловко пригнулся, уходя от взмаха клинка первого мужчины, и ответил ударом собственного меча, вонзая безжалостную сталь между ребрами соперника. Нанося удар, он навалился всем своим весом и провел мечом вверх и вправо, распарывая живот противника. Темульчин вонзил пальцы в плоть и тянул, пока рана не превратилась в разверзнутую кровавую пасть, из которой вывалились внутренности. Мужчина рухнул наземь.

Один готов.

Еще с двумя он разобрался с той же скоростью и безразличием. Они были слишком медленным. Всегда слишком медленными. Им мешали красивые доспехи и принципы о том, как следует драться и вести себя на арене, чтобы понравиться публике. Темульчин ударил пяткой по подколенной ямке лучника, воткнул кинжал в грудь и пока враг падал, успел сломать тому шею.

«Если встанешь на колени», - сказал Темульчин последнему сопернику. «Я сделаю это безболезненно».

Мужчина оскалил зубы в ответ. Выглядел он, как и остальные, безвкусно. Более того, половина его лица была вымазана кровью, а шлем с ирокезом где-то затерялся. Его правый глаз превратился в капающие ошметки разорванной плоти. И все же, несмотря на раны и гибель своих напарников, он посмеялся над словами Темульчина.

«Я предложил бы тебе то же самое, щенок, но хочу, чтобы твоя смерть была мучительной».

Темульчин пожал плечами. Он устремился вперед. Гладиатор предпринял тот же маневр. Меч встретился с мечом. Соперник встречал удары Темульчина с невероятной свирепостью, не раскрывался и отлично оборонялся. Было очевидно, что он пытался вымотать Темульчина.

Однако этому не было суждено случиться.

Темульчин бы не позволил.

Он взял один из лежащих на земле щитов и с его помощью прижал соперника к стене. Послышался звон упавшего меча.

«Тебе стоило принять мое предложение». Темульчин бил мужчину головой о глиняную кладку, пока не раскололся череп и не потек мозг. Он сделал шаг назад, позволяя сопернику сползти на землю. Тот продолжал ухмыляться, даже когда его глаза начали мутнеть.

«Собаки… так… глупы», - задыхаясь, сказал он. «Они не умеют считать дальше пяти…»

Темульчин никак не мог понять, что же тот имел в виду… Внезапно худой юноша запрыгнул Темульчину на спину и вонзил шприц в его шею! Мир растаял, превращаясь в мягкую тьму, а затем и вовсе в ничто.

Темульчин - Глава 2

Глава 2. Судьбоносная ночь.

И хотя старая глава племени «?» была сморщенной и скрюченной от возраста, Темульчин видел, что когда-то она была красивой женщиной. Даже сейчас в ней было что-то царственное, горделивое и ясность в ее бездонно-черных глазах причудливо соседствовала с жуткой раной в животе. Женщина сидела, прислонившись спиной к стене утеса, жадно хватая ртом воздух, обнимая руками туловище и удерживая внутренности на месте.

«Ты так напоминаешь мне одного твоего предка».

Услышав это, Темульчин оцепенел. «Ты знала его?»

Она хрипло засмеялась, морщась от боли. Кровь сочилась из-под ее рук. «Я стара, но не настолько, мой мальчик. Моя мать знала его. Она называла его нежным любовником».

На это Темульчину было нечего сказать. Он лишь уставился на женщину, и та захохотала, увидев его лицо. Она села немного прямее. Ее медведь, самый большой из тех, которых когда-либо встречал Темульчин: черное, как смоль, существо, если не считать его ярких нефритовых глаз и белых пятен на морде. Огромный зверь прижался к ней, жалобно постанывая. В ответ она коснулась своим лбом, лба медведя.

«Не скорби, старый друг. Лучше подумай о своих детенышах и их детях, об охоте и долгих зимних спячках. Дорожи этим. В свое время мы увидимся вновь».

Затем старуха посмотрела на Темульчина.

«Надеюсь, он не напугал тебя, пока вел сюда. Он может быть настойчив, когда беспокоится».

«Мать ?», - сказал он. «Боюсь, ты ошибаешься, считая меня целителем. У меня нет навыков в этих искусствах. Но мы все еще можем найти кого-нибудь…»

«Нет». Она поморщилась. «Для этого слишком поздно. И может стать поздно и для твоего племени, если ты…»

Умирающая женщина повернула голову и сплюнула кровь на землю. Темульчин инстинктивно опустился на колени и протянул руку к старухе, но та покачала головой.

«…не послушаешь. Твой дядя с моей дочерью сговорились, чтобы уничтожить твое племя».

«Зачем?»

«Это не имеет значения. Важно намерение. Они и их сообщники собираются атаковать. Скоро они нападут. Ты должен рассказать своему отцу».

«Пожалуйста, не говори ничего».

Вновь раздался смех вперемежку с хрипотой. Мерзкий звук, говорящий, что старухе осталось совсем недолго.

«Для меня слишком поздно… Но твое племя еще можно спасти. Спеши домой, детеныш… Скажи им, что к ним идет враг. Скажи своей стае собраться. Скажи, что они в опасности. Скажи, чтобы были готовы. Моя дочь приближается, и она не уйдет, пока земля, где живет твое племя, не станет багровой от ее мести».

***

Темульчин бежал по зеленым лугам долины, шепча себе под нос прерывистые молитвы: «Пусть я не опоздаю, пусть успею вовремя, пусть я не опоздаю…» Он повторял их вновь и вновь, пока фразы не потеряли всякий смысл, а солнце не превратилось в золотую нить над склонами долины.

«Я сделаю что угодно, Пес. Просто позволь мне успеть».

Клубы дыма вздымались над горизонтом. Черные, как мех на медвежьем боку.

Темульчин замедлился, чтобы осознать то, что увидел. Он отбросил мысль, что это было предзнаменованием гибели, смерти и опустошения. Вместо этого он внушал себе, что это дым от победных погребальных костров, что он найдет свое племя возвышающимся над телами глупцов, осмелившихся угрожать им, что они посмеются над его усталостью и отчитают за то, как поздно он пришел, ведь им грозила настоящая опасность…

Он вновь побежал.

«Просто позволь мне успеть, Пес. Прошу».

***

Когда он добежал, его встретила смерть…

Темульчин - Глава 3

Глава 3. Прошлое

Женщина ухаживала за его ранами, а Темульчин внимательно разглядывал ее по-птичьи острые черты лица. В полусумраке комнаты она казалась невероятно красивой. И невероятно хрупкой. Он видел, как сильна и непоколебима она в бою, но одна мысль о том, что ей может угрожать опасность, вызывала в нем праведный гнев. В нем горело желание оберегать ее, одевать в дорогие меха, приносить ей самые сочные куски оленины, а затем кормить ее с рук свежеприготовленным мясом. А если она не пожелает отправиться с ним в долину, значит, Темульчин останется здесь. Так он решил.

Ради нее он был готов терпеть городскую суету.

«Ты очень пристально на меня смотришь», - заметила она.

«Ты напоминаешь мне голубя, Матари».

Матери растерянно моргнула.

«Что, прости?»

К щекам Темульчина прилил жар. «Нет, не голубя… Другую птицу. Ей нравятся блестящие предметы. А перья похожи на смоль твоих волос. Как ее называют на вашем языке?»

Матери задумчиво сдвинула брови и быстро облизнула накрашенные губы.

«Ворона?»

Темульчин кивнул. «Да. На нее».

Матари ничего не сказала в ответ. Вместо этого она принялась сшивать края длинной раны, рассекающей правый бок Темульчина. Игла впилась в его кожу, и Темульчин поморщился, но не проронил ни звука. Из всех лекарей у Матари были самые нежные руки. Впрочем, от этого его ощущения не становились менее болезненными. Ему придется терпеть.

«Темульчин, расскажи о своем покровителе», - попросила она.

«О Лунном торговце?»

«Да».

«Ну… он справедливый человек. Хорошо платит. Дает мне долю от сделок», - пожал плечами Темульчин. «Наше сотрудничество выгодно для каждой стороны». Матари закончила зашивать рану и села рядом, обняв рукой его крепкие плечи

От ее прикосновения по его телу пробежала дрожь. Темульчин жадно вдохнул аромат ее тела. От нее пахло лепестками жасмин и медом, и, казалось, крепость этого райского букета запахов могла свалить его с ног.

«А как ты оказался у него на службе?» - прошелестела Матари ему на ухо.

От вопроса Темульчину стало немного не по себе. Ему не нравилось вспоминать о событиях, которые привели его в Луназору.

Учитывая опыт и события прошлых лет, Темульчин отдал бы все, чтобы вернуться к своей прежней жизни. Его мозолистая ладонь накрыла руку Матари.

«Тогда я был еще совсем юнцом», - начал он. «На мое племя, родину охотников, напали внезапно. Была настоящая бойня…»

«Милый… Мне так жаль…»

Это слово заставило его сердце биться чаще. Милый. Она назвала его милым. Возможно, она грезила тем же, что и он: камином, родным домом, детьми. Мысли о семье и продолжении рода разлились в груди Темульчина приятным теплом.

«Теперь это в прошлом», - сказал он, прочистив горло. «Но… наступление врага было поистине страшным. У нас просто не было шансов. Я хотел остаться, вступить в бой. Но моя бабушка заставила меня бежать. Так я и поступил. Хоть и едва не погиб. Я помню…»

Память пустила перед глазами картины того трагического дня. Воспоминания так ярко отпечатались в его сознании, что Темульчин до сих пор чувствовал запах погребальных костров и горелой плоти. Слышал предсмертные вопли детей и стариков.

И он помнил, как бежал.

Не понимая, куда ему идти. Не зная, есть ли вообще место, где он будет в безопасности. Он бежал, а в ушах его звенел пронзительный крик его бабушки. Он бежал так быстро, что сердце его было готово разорваться, но грохот вражеских шагов подгонял его, заставлял бежать быстрее и быстрее. И в какой-то момент ноги Темульчина подвели его. Он упал, пробороздив лицом сухую землю. И он помнил, как в его голове появилась простая и до удивления ясная мысль, - сейчас он умрет. «Без Лунного торговца и его людей я бы погиб. Они убили моих преследователей. И я помню, с каким трепетом я на них смотрел. Я так хотел у них учиться. Хотел стать похожим на них. Я поклялся сражаться за него, за Лунного торговца, если он научит меня убивать, как убивали его люди»

- «И он согласился».

«Да, он согласился».

«По крайней мере, он сделал хоть что-то хорошее».

Темульчин вскинул брови. Он искренне удивился ее словам.

«Что ты имеешь в виду?»

Матари поднялась на ноги и протянула Темульчину свою худощавую руку. Ее лицо приняло мрачный вид. От былого кокетства не осталось и следа.

«Следуй за мной», - произнесла она. «Я покажу тебе правду о твоем покровителе».

Темульчин - Глава 4

Глава 4. Важная беседа

Агис просто не мог поверить своим глазам. Конечно, он и раньше видел, как тот сражается. Серый Волк Темульчин был его самым могучим и беспощадным воином. Но он видел это лишь издалека, сидя на подмостках, пока бойцы сражались и умирали на песке арены, будто актеры в спектакле. Вблизи это было*** настоящим.

Двое мужчин в масках бились в хватке Темульчина, пытаясь высвободиться. Но тот крепко держал их за горло своими
массивными ручищами, прижав к стене и не давая коснуться ногами пола. Они извивались, будто черви, попавшие в клюв птицы.

— Не дергайтесь. От смерти не сбежать. — Он крепче сжал хватку на их глотках. Неудавшиеся убийцы закашлялись, хрипя, пока не раздался омерзительный хруст, и их тела обмякли.

Темульчин отпустил тела, они рухнули на пол подобно мешкам с рисом. Он повернулся к Агису; его вены все еще пульсировали, а мышцы играли под грубой бронзовой кожей. Лоб усеяли капельки пота, а грудь пересекала красная полоса — одному из нападавших все же удалось нанести удар. Мозолистые ладони были запачканы кровью, непонятно кому принадлежавшей. Но, несмотря на только что случившуюся потасовку, глаза у него оставались спокойными. Даже холодными. Они принадлежали истинному воину, для которого убийство было обыденным поступком, не сложнее подсчета выручки в конце дня.

— Извиняюсь за беспорядок, — пророкотал Темульчин, поднимая и переворачивая кленовый стол. Его он перевернул, когда ворвался в комнату, а сливы и сыр полетели по песчанику. — Я знаю, как вы любите вашу мебель.

— Ты*** спас меня, — заикаясь, промолвил Агис. Он застыл на месте, а колени у него дрожали. Он попытался расправить свою шелковую небесно-золотую робу, но из-за трясущихся рук только запутался в ней, не разобравшись, где у нее передняя часть, а где задняя. Не будь он так шокирован, ему бы стало стыдно. — Слава Аквиле, ты был тут.

— Ничего страшного, — поклонился Серый Волк. — Но Вам стоит допросить своих стражников. Такое не должно происходить.

Он был прав. По одежде нападавших он понял, что те принадлежали к Гильдиям коммерции и благочестия. И пусть это значило, что они хорошие шпионы, но позволить им проникнуть в его личную комнату для встреч? Слишком опасный и
непростительный проступок. Если бы Темульчин не ждал в коридоре, труп бы здесь был один.

— Времена сейчас сложные, — вздохнул торговец, — а у меня много врагов.

— У меня тоже, — кивнул воин. — Поэтому я и пришел сегодня к Вам. Я хочу просить о своей свободе, чтобы вернуться домой и возглавить свой народ.

— Ты хочешь*** уйти? — Он внезапно остро почувствовал присутствие мертвых убийц, лежащих совсем рядом. Волоски на шее встали дыбом. — Сначала дай мне позвать моих людей, а потом уже обсудим. Пусть унесут трупы и обыщут здесь все. Возможно, остались еще убийцы.

— Они не посмеют напасть, пока я здесь.

В глубине души Агис был с этим согласен. Имя Темульчина вселяло страх даже в самых великих воинов. Поэтому он не мог его потерять. На его сражения зрители собирались тысячами и не скупились на билеты, чтобы поглазеть на смерть.

— Возглавить*** для чего? — спросил торговец, пытаясь выиграть немного времени, чтобы придумать оправдания.

— Я хочу вернуть наше законное место в пустошах. Мои люди уже достаточно настрадались.

— Но разве эта работа будет оплачиваться? — Агис схватил еще один графин и налил вина в чашу, пытаясь успокоиться. — Со мной ты рискуешь жизнью, но этот риск оплачивается чеканной монетой. Твои люди не смогут предложить тебе подобные условия.

— Я уже достаточно заработал. И для меня, и для Вас. — Темульчин снова поклонился. Торговец был потрясен тем, как он выражал свое почтение, одновременно чего-то требуя. Это был человек, следующий своим убеждениям, чье уважение невозможно купить. Но страх проскальзывал в его словах: торговаться ему было нечем. — Я многим обязан Вам за обучение. Но если Вы не вернете мне свободу, я заберу ее сам. Мой следующий бой в любом случае станет последним.

Это даже не прозвучало как угроза, а просто как единственный возможный исход, словно история, изложенная на камне. И пусть теоретически Серый волк был его слугой, они всегда считали друг друга скорее партнерами. Такого великого воина невозможно удерживать силой. Сегодняшнее происшествие это только подтвердило.

Агис не успел отреагировать, как Темульчин развернулся и вышел из комнаты, оставив его наедине с мертвецами. Он содрогнулся, залпом допил вино и позвал стражу, чтобы привести все в порядок.

***

Это просто ради денег, напоминал он себе. Да и выбора больше не оставалось. Хотелось ли ему того или нет, но его Серый Волк скоро уйдет. Последняя зарплата, и тут внезапно кто-то решил предложить ему десятикратную сумму.

— С чего ты взял, что у меня вообще получится? — спросил он, двигая по столу пальцем столбики золотых монет.

— Удара в спину ждут от противников, а не от владельцев, — отозвался человек в капюшоне. — Никто не станет подозревать тебя в смерти Серого Волка. Ты будешь лишь жертвой.

Все было верно. Он даже мог бы получить двойную выгоду, если бы обвинил в преступлении кого-то еще и подал иск на
компенсацию ущерба. Сделка получалась выгодной, если у него хватит на нее смелости. Агис знал Темульчина с подростковых лет. Он его практически вырастил.

— А если я сдам тебя? — спросил торговец, — Ты замышляешь и мошенничество, и убийство. Да тебя казнят в течение месяца.

— И какой тебе от этого толк? — улыбнулся незнакомец. Холодным взглядом он напоминал Темульчина. Темные волосы,
бронзовая кожа в татуировках — хотя Агис его впервые видел, но уже догадался, что родом тот из тех же земель, что и его Серый Волк. — Ты же способен рассуждать разумом, а не сердцем.

Тишина разверзлась будто яма на арене, и он наконец вздохнул: — Хорошо.

Они пожали друг другу руки, и человек в капюшоне ушел.

Агис долго смотрел на стопки монет; отблески от факела играли на золоте. Темульчин не был ему ни другом, ни сыном. Только слугой, а значит, и относиться к нему следовало как к слуге. И все. Решение было простым: он избавится от Темульчина и получит знатную прибыль. Но когда Агис встал и начал складывать монеты в мешочек, у него скрутило живот. Его замутило. Может, пара-тройка чаш вина позволит ему выдохнуть.

Тарка Цзи - Пролог

Пролог: Добрый Пьяница

Тарка всегда был человеком самых высоких моральных принципов, ведь он из рода Цзи, одной из пяти благородных семей, известных во всех землях. Он мог бы носить изысканные наряды, купаться в роскоши и славе.

И все же по какой-то неведомой причине его тянуло в город и на шумные рынки, где Тарка проводил время в компании местных хулиганов.

Казалось, что он и вовсе не имеет ничего общего с уважаемой семьей Цзи.
«Цзи? Однажды я уничтожу их, обращу в прах. Попомните мои слова!»

Тарка Цзи - Глава 1

Глава 1. Вызов принят

Было солнечно, и на небе проплывали редкие облачка.

В бамбуковой роще километрах в пяти от Белопадья стояли Тарка Цзи и Такеда Нобутада. Зловещее сияние их острых клинков не предвещало ничего хорошего этим свежим весенним утром, наполненным пением райских птиц и стрекотанием насекомых.

Именно здесь произойдет решающая битва. Тарка стоял, едва сдерживая нервное возбуждение, от которого подрагивала держащая меч рука. В паре шагов от него возвышался Такеда Нобутада - безусловно, достойный соперник и, несомненно, сильнейший мечник из всех, с кем Тарка скрещивал свой клинок.

Он жалел лишь о том, что нет под рукой бурдюка с добрым вином, чтобы утолить жажду и крепче сжать свое оружие.

Тарке вспомнилось душистое вино, что он пил несколько дней назад, и он невольно облизнул сухие губы. Да… если бы не персиковое вино Белопадья, они бы не стояли тут сегодня!

Впрочем, наша история начинается тремя днями ранее.

Тарка только прибыл в город и сразу направился в величественное здание, что рядом с Белопадским озером. Он стремительно поднялся на третий этаж и устроился возле окна. Его заказ - три кувшина лучшего вина - принесли без промедления. А затем Тарка в одиночестве принялся осушать один кувшин за другим, пока восточный ветер нежно перебирал его локоны, за окном поскрипывала ветвями ива, а птицы весело распевали свои птичьи песни.

Опьянев, он сидел и смотрел на озеро, и казалось, будто он сам невесомо парит над этими синими водами. Внезапно его мечтания и попытки вспомнить одно стихотворение прервал громкий спор сидящей неподалеку группы людей.

Тарка уже приготовился к драке, но, едва услышав «Хуанги из Порталлуса», заставил себя успокоиться и потребовал у разносчика еще кувшин. Так Тарка сидел, подливая себе вина и внимательно слушал разговор по соседству.

Когда кувшин был наполовину пуст, Тарка в целом ухватил суть дела.

Стало быть, полмесяца назад молодая аристократка из королевства Хелиот прибыла в Белопадье в сопровождении самурая. Здесь, прямо в этом заведении, несколько молодчиков из местного хулиганья положили глаз на юную красавицу и в хмельном угаре отпустили в ее сторону пару не самых пристойных комментариев. В итоге все закончилось тем, что сопровождающий аристократку самурай по имени Такеда Нобутада преподал наглецам урок, который они нескоро позабудут. Узнав об инциденте, ушлый местный царек Мастер Чжэн пригласил двоих хелиотианцев погостить в своем поместье и соорудив там временную арену, всячески подстрекал самурая проводить на ней бои с противниками из империи. Сам он, разумеется, надеялся таким образом заработать побольше денег на ставках. В последовавших поединках многие из богатых торговцев города потеряли целые состояния, ставя на победу местных воинов.

Как выяснилось, Такеда победил и всю шумную компанию, что спорила сейчас по соседству с Таркой. Чтобы сохранить лицо, проигравшие подняли повыше знамя славной Этернии и пошли к «Хуангам из Порталлуса» - одной из пяти благородных семей. Но на пути им встретились гонцы из императорского дворца. Один из них - высокомерная женщина - объявила, что поединки на арене имеют связи с мятежниками, а потому всякий участвующий в них будет считаться пособником! Поэтому глава семьи Хуанг приказал всем держаться подальше от арены.

Тарку все это волновало мало, но только до тех пор, пока он не услышал, что сделал Мастер Хуанг. Его поступок вызвал в Тарке такой гнев, что он хлопнул по столу, разломив его надвое, и взревел: «Воинские кланы?! Свора жалких трусов - вот они кто!»

Сидящие за соседним столом едва не подпрыгнули от его громогласного возгласа, а затем, переглянувшись, часть из них поставила кружки и подошла к Тарке. Их лидер прижал кулаки друг к другу, сделав приветственный жест, и недружелюбно поинтересовался: «А как зовут тебя, незнакомец? И скажи-ка, почему ты хулишь пять благородных семей за их спинами?».

Тарку в тот момент заботило только разлитое на полу вино, и он раздраженно ответил: «Хуанги ведут себя как черепахи и прячутся в свой панцирь, едва почуют угрозу. Зато ты вместо них отпускаешь в мою сторону недобрые слова».

«Вижу, что ты тоже могучий воин. Так не желаешь ли сам бросить вызов Такеде? Пусть Хуангии не отправляли на арену бойцов, никому не позволено порочить их имя!»

Тарка смерил мужчин глазами и отметил лечебные повязки у каждого из них, под которыми, судя по всему, заживали отнюдь не легкие царапины. Вероятно, последствия их боев на арене. Увиденное слегка усмирило его гнев и он ответил уже более спокойным тоном.

«Вызов? Почему бы и нет… Но только при двух условиях - развернувшись, Тарка подхватил с их столика кувшин вина и продолжил: - Во-первых, я вам не животное и не позволю делать на мой бой ставки. Сами придумайте, как устроить мне поединок с этим самураем вдали от зевак!»

«Во-вторых, - он прервался, чтобы отхлебнуть вина, - я слышал, что самураи из королевств Хелиот славятся искусным владением мечом. Если принесете мне фамильный меч Хуангов, Тяньсю, то я выйду на бой!»

Произнеси эти слова кто-либо другой, и его бы тотчас же подняли на смех и ославили на всю жизнь. Но Тарка разжег внутри себя пламенную Ци, что равнялась силе самих богов и мечники лишь осоловело кивнул на его слова, а их лидер заговорил уже куда почтительнее.

«Мастер, не будете ли вы так добры назвать нам свое имя? Чтобы я…»

«Тарка Цзи, - оборвал его Тарка. - И Хуангам обо мне не говори, не желаю иметь никаких дел с пятью семьями!»

Закончив, он развернулся и стремительно проследовал к выходу, пока мечники поспешно кричали ему вслед слова прощания.

« Точно он!»

«Разве он сам не из пяти семей?»

«Из семей? Да он же старший у Ли…»

«Б-быть того не может…»

До Тарки донеслись отголоски их разговора, но он не придал этому значения, а вместо этого подхватил со столика позади кружку вина и осушил ее одним глотком.

Тарка Цзи - Глава 2

Глава 2. Одинокий клинок

Ни один из воткнутых в грязь клинков - все, что соперники Такэды оставили после себя, - не понравился Тарке. «Глупые мечи». Он мог оценить мастерство кузнеца, выковавшего клинок, но эти рукояти? Тьфу… Вычурные. Громоздкие. Вдобавок к этому он не пил уже два часа; его язык вонял, а от барабанного боя болела голова.

Он бросил последний взгляд на грубо сколоченную арену, покрытую грязью, и увидел мужчину, вытирающего лезвие о бамбук. Прекрасный, превосходно выкованный клинок: сталь цвета слоновой кости и рукоять из кремовых кожаных жгутов и чеканного серебра. Тарка вернулся к служителю арены, который извиняющимся тоном сообщил, что кулаки и ноги, видите ли, были неприемлемым оружием на сегодняшнем состязании. Герой обратился к служителю с просьбой. Пересилив изумление, сгорбленный мужчина мгновенно согласился и вручил Тарка шест с крюком, которым только что тащил истекающее кровью тело в сторону леса.

Тарка направился обратно к арене, но вдруг остановился, задумался на мгновение и подошел к древней покрытой мхом стене, покрытой толстым слоем грязи. Кряхтя, он извлек большой кусок потрескавшегося гранита. Поставив его на землю, Тарка рассек кулаком ближайший бамбуковый ствол, а затем превращал его в бесформенные бревна до тех пор, пока не нашел одно, примерно подходившее по толщине для того, чтобы вставить его в центр гранитного блока.

К его удивлению, это сработало.

Когда он взвалил свой новый боевой молот на плечо и держа в другой руке шест с крюком, ступил на арену, начался дождь. Он посмотрел на небо. Сделал десять шагов на восток. Поднял молот и крюк. И стоял, пока на землю проливался дождь, срывающий листья, доспехи и плоть.

Динбин, встречая грозные взгляды и скрещенные посохи, пытаясь войти на смотровую площадку, издал каркающий вопль откуда-то из густой мглы.

А затем Тарка, чьи блестящие черные локоны горели огнем, побежал на Такэду.

Где-то затрубил рог и громоподобно застучали барабаны, спешно ознаменовывая начало состязания.

Такэда размял шею, хрустнув позвонками, принял идеальную стойку и дождавшись, пока Тарка подберется почти вплотную, сделал разворот, а затем рассек пройдохе Цзи вену на его могучей шее, продолжая свой пируэт.

Вот только почему-то его клинок лишь выбил искры из гранитного камня. Тарка ловко перенес оружие из одной руки в другую, ударив Такэду в живот с хрустом настолько громким, что он заглушил раскат грома.

«Умолкни», - прошептал Такэда.

Тарка нахмурился и прислонился к стоящему в метре от него дереву, ожидая следующей атаки. Возможно, слухи были правдивыми. Несмотря на хруст сломанного позвоночника, Такэда был жив.

«Я ничего не говорил».

Такэда прищурился. «Я разговариваю не с тобой».

Мечник дернул головой, словно дикий пес, пытаясь сбить пламя со своих локонов. А затем, когда Такэда вскочил на ноги, Тарка протянул ему его меч рукоятью вперед и на лице его было что-то напоминающее улыбку раскаяния.

Такэда сердито схватил меч за навершие и стряхнул грязь с мерцающего клинка. «Я слышал, что ты убил своих родителей».

«А я слыхал, что ты убил своего лучшего друга. Кстати, неплохой наряд. Демон еще и одевает тебя?»

Такэда свирепо оскалился. «У тебя сильное сердце, друг мой. И печень, похоже, тоже. Но боюсь, что сегодня ты умрешь. Ибо я никогда не проигрываю».

«Мне жаль это слышать. Потому что мне нужны деньги на выпивку».

Силуэт Такэды, сделавшего резкий выпад, стал размытым. Это застало Тарку врасплох. Мерцающее под дождем лезвие, подобно бумаге, коснувшейся пламени, вычертило одну яркую красную ленту на его щеке, а вторая нить забагровела на его животе. Такэда мягко коснулся клинком груди Тарки. Тарка будто бы отшатнулся назад и Такэда тоже начал терять равновесие, когда крюк в руке пройдохи каким-то образом обернулся вокруг его лодыжки.

Такэда зарычал нечеловеческим голосом и его рев принял форму переливающегося зеленого пламени, что сжигало листья и испаряло падающие капли дождя. Через мгновение Такэда почувствовал, как одна сильная рука вырвала меч из его хватки и вложила его обратно в ножны. Затем Тарка ударил его ногой по лицу.

Битва бушевала три дня подряд.

К концу третьего дня все тело так и истекал багровыми ручейками, а поле боя было усеяно клочками его опаленных волос. Взвалив на плечо остатки своего расколотого молота, Тарка, прихрамывая, подошел к месту, где лежал в грязи задыхающийся Такэда, чья левая рука была вывихнута, а бедренная кость выступала из-под доспеха.

Тарка подтащил сломанный меч Такэды, с которого свисали куски плоти и гнилая листва. Меч выпал из его руки. «Пожалуйста сдайся. Так долго оставаясь трезвым, я часто оказываюсь в местах, в которых совершенно не хочу быть». Он протянул руку Такэда слабо усмехнулся. Но все же коснулся протянутой руки.

Но вместо того, чтобы помочь ему встать, Тарка рухнул в грязь рядом с ним. Мужчины рассмеялись.

Прогремел рог. Тарка и Такэда лежали на спине, глядя, как первые фейерверки озаряют голубое небо за опаленными верхушками деревьев, когда рядом с ними появился вздымающий в воздух кулак Дин бин. «Реванш! Все или ничего!»

Тарка Цзи - Глава 3

Глава 3. Осада

Услышав приближающийся топот копыт, Тарка в надежде поднял голову от песка. Утех, кто был достаточно богат, чтобы иметь лошадей, обычно хватало денег на выпивку.

К своему огромному удивлению, Тарка чувствовал себя одиноко. Он не видел других людей уже три дня. Последний раз он видел Динбина неделю назад на праздничной вакханалии, где тот громко пообещал Тарке, что спрячет «их» трофеи в безопасном и хитром месте, «например под кроватью».

Земля задрожала и раздалось протяжное шипение тысячи питонов, за которым последовал недовольный гул мужских голосов.

Их заглушил звон сбруи.

Когда лошади окружили его, Тарка поднял голову. Ведущий всадник опустил капюшон плаща, открывая взору изрытое оспой коричневое лицо и повязку на глазу из вяленой человеческой кожи. Один из наездников усмехнулся и пробормотал какую-то насмешку по поводу грязной одежды Тарки.

«Тарка Цзи», - сказал Одноглазый, спешиваясь. «Наш лидер желает видеть тебя. Следуй за мной».

«Вы наемники?» В голове Тарки одна догадка сменяла другую. Герой неохотно заставил себя выпрямиться и стряхнул песок с ноздрей. Солнце пекло невыносимо. «Вы разбойники?»

Самый молодой всадник разразился безумным смехом: «Он назвал нас разбойниками». Впереди вновь раздалось неблагозвучное шипение. «Как насчет пиратов, дружище? Жуткое Братство Черного побережья».

Тарка сплюнул, указывая на окружающее запустение. «Как скажешь». Он вытер губы, оценивая расстояние между ним и бурдюком на седле Одноглазого. Заметив это, Одноглазый схватил поводья и спокойно развернул своего коня в другую сторону.

«Грязный пьяница», - ощерился юнец.

«Грязный пьяница, который одолел Такэду Нобутаду, во что мне, признаюсь, сложно поверить», - сказал Одноглазый, снимая шлем. «Как бы там ни было, ты пойдешь с нами. Сейчас же».

Когда Тарка неуверенно поднялся на ноги, на плоскогорье упала огромная тень. Под нестройную какофонию скрипов, гула голосов и криков впереди показался огромный полуразрушенный корабль. Судно с грохотом опустилось рядом с Таркой, и сорок прикованных цепями к его корпусу изможденных мужчин, которые только что подняли его в гору, рухнули наземь. Когда корабль остановился, кто-то из них начал плакать, а кто-то потерял сознание. Пожелтевшие рваные паруса корабля вяло развевались в практически безветренном воздухе. Его ватерлиния была испещрена морскими желудями и снующими туда-сюда крысами.

«Гляди!» - визгливо вскрикнул молодой всадник. «Наш пиратский корабль!»

Тарка дважды хлопнул в ладоши. «Я полагаю, ваш… капитан на борту?»

«Его донимает хроническая морская болезнь», - неохотно признал Одноглазый.

«Капитан Ян приказал нам нести корабль по суше в качестве предупреждения для всех, кто посмеет усомниться в нашей жестокости. Ну и кто теперь выглядит дураком, Тарка Цзи?»

Один из скованных цепями живых скелетов, привязанный ближе к середине корабля, внезапно издал вздох облегчения и упал замертво: от перенапряжения разорвалось его сердце.

Одноглазый щелкнул пальцами. Двое прислужников спешились и начали грубо освобождать мертвеца от его «брони».

Одноглазый кивнул в сторону Тарки… «Займешь его место на обратном пути домой».

«Боюсь, вынужден отказаться». Тарка легонько стукнул себя по подбородку.

Ничуть не удивившись, Одноглазый вытащил кинжал. «Значит, придется тебя заставить».

Тарка лениво извлек скорпиона из волос. «Должен предупредить, что я крайне опасен, а моим словам абсолютно нельзя доверять. Возможно, в твоих интересах будет надежно связать меня перед тем, как мы куда-то отправимся».

«У меня и мысли не было поступать по-другому». Одноглазый вновь щелкнул пальцами. Они заломили руки смиренно подчинившегося Тарки, крепко связали их и надели мешок на его голову. Ухмыляющийся Тарка почувствовал привкус плесени и мочи. «И как я буду тащить корабль?» - спросил он приглушенным голосом.

«Если собьешься с пути, получишь удар плетью», - пообещал ему Одноглазый.

Тарка услышал третий щелчок пальцев и почувствовал, как кто-то сзади схватил его за плечи. «Последний вопрос перед тем, как мы отправимся в путь», - крикнул герой. «Сколько рома в трюме?»

Одноглазый выругался и прорычал, отдавая команду. Тарка услышал, как железная рукоять меча просвистела у его лица и пригнулся, разворачивая другого своего тюремщика так, чтобы кусок черного металла ударил того по зубам. Тарка почувствовал, как оказался на свободе.

Остальные быстро пали под его пинками и ударами головой, хотя Тарка и пришлось совершить несколько прыжков, чтобы подставить веревку на его запястьях под удар кинжала Одноглазого и лишь затем сразить своего похитителя.

Тарка снял мешок с головы и посмотрел сверху вниз на Одноглазого, схватившегося за свою гортань. В дыхании поверженного пирата можно было услышать свист. «Мерзавец». Тарка перекинул его через плечо, без лишних усилий забрался на корпус судна и бросил Одноглазого на палубу.

Пересекая бак, Тарка дернул крышку люка, ведущего в трюм, нахмурился, глядя на большой висячий замок, и вернулся к Одноглазому. «Ключ?»

Лицо Одноглазого побагровело. Он сделал какой-то бессмысленный жест рукой.

Тарка осмотрелся вокруг в поисках чего-то, чем можно было бы расколотить замок. Его взгляд упал на грот-мачту. Он с силой ударил ее ногой, осыпая все вокруг щепками. После третьего удара гигантская колонна опрокинулась, разрывая паруса и звеня такелажем.

Внезапно палуба под ногами Тарки заскользила.

Освобождаясь от обломков, Тарка устремился к фальшборту как раз в тот момент, когда судно, центр тяжести которого сместился, медленно наклонилась назад и поехала по крутому склону, быстро набирая скорость.

Тарка, лицо которого хлестал ветер, поймал пролетающее мимо яблоко и, посмотрев за борт, увидел оставшихся рабов, болтающихся на концах своих цепей и периодически врезающихся в корпус все продолжающего набирать скорость судна.

Рыгнув, Тарка заметил рядом с собой штурвал капитана и попытался сделать с ним что-нибудь. Впрочем, результатов это не принесло. Корабль летел туда, куда ему было угодно. Возможно, обратно в море, к капитану как-его-там.

Тарка посмотрел на своего пленника, улыбаясь лучезарной улыбкой.

«Что ж, кажется, настало время поговорить с вашим главным».

Одноглазый заскулил.

Тарка Цзи - Глава 4

БУДЕТ СКОРО ДОБАВЛЕНО

Юстиана Гу - Пролог

Пролог: Грация Зимы

Самая старшая из принцесс, владычица Дождевого павильона и опытная фехтовальщица. Юстина Гу удивительно многолика, а ее следы можно найти по всему континенту. Когда вернется Зимняя грация, когда холодные ночи близятся к концу, она свершит правосудие над своим врагом.

Юстиана Гу - Глава 1

Глава 1. Дар

— Ты потеряла мое расположение, Шумай. Берегись, а не то я выброшу тебя из своей свиты и отправлю в изгнание. — У девчушки, нависавшей над старыми потрепанными куклами, были тонкие черты лица и нежные ручки. Ее окружали пыльные и грубые каменные стены хижины, а грязь перепачкала подол ее когда-то роскошных одеяний.

Мать девочки, Фэйсюэ, только вернулась домой, откинув занавеску из бусин, которая сдерживала рои мух, но не спасала от удушающей жары. В руках у нее была корзинка с жалкими крохами еды и письмо. На нем красовалась восковая печать с морским драконом и якорем.

— Мама! Ты принесла мне груш?

— Нет, Юстина. В Луназоре не растут груши. А даже если бы и росли — у нас нет на них денег.

Юстина постаралась выразить взглядом такое презрение, на которое только была способна. — Мама! Это*** это место
недостойно нас. Я не могу так жить!

Фэйсюэ не обратила внимания на жалобы дочери. Их она слышала уже много раз стой ночи, когда они сбежали из
полыхающего императорского дворца. — Как видишь, можешь. И будешь. Она убрала продукты в пыльный закуток, который служил им кухней и с нетерпением сломала печать на письме. — Кто знает, может, сегодня мы получили благую весть? Может, твой отец призвал нас обратно?

Юстина, которая уже неоднократно слышала про благие вести и позитивные перемены, закатила глаза и вернулась к игре в куклы. — Шумай, чтобы заслужить мою благосклонность, организуй для меня великое торжество***

В хижине раздался испуганный вскрик, привлекая внимание Юстина.

Фэйсюэ швырнула листок бумаги в еле горящий очаг.

— Юстина, срочно собирай вещи.

— Почему? Ты же сказала, что я могу играть до ужина.

— Не спорь со мной. Тут больше не безопасно. Надо уходить, пока не пришли люди твоего дяди.

— НЕТ! — Юстина вскочила и топнула ножкой. — Не хочу я больше никуда идти! Это уже третий наш дом с тех пор, как мы сошли с того вонючего корабля!

Фэйсюэ посмотрела на свою упрямую вспыльчивую дочь и на сек. увидела императрицу, которой той суждено было когда-то стать. Могущественную и свободолюбивую воительницу, которая обеспечила бы империи безопасность. И в этот момент она поняла, что должна сделать. Возможно, она всегда это знала, просто не хотела смиряться с тем, что стало бы тогда с ее любимым ребенком.

— Юстина, убери игрушки и подойди сюда.

— Нет! — Девочка надулась и отвернулась. В этот раз она не послушается. В последний раз, когда мать говорила с ней таким тоном, она увезла Юстину от отца, сестры и столичной жизни. — Не пойду.

— Подойдешь.

В хижину ворвался порыв холодного ветра.

— Нет! Мне все равно, кто за нами явится. Они не посмеют прикоснуться к первой дочери наследного принца Икуриев!

Воздух вокруг Фэйсюэ заискрился. Дыхание вырывалось из ее рта облачками пара, будто на дворе стояла зима. Юстина
неожиданно подумалось, что сейчас ей стоит бояться, а не злиться.

— 0, Юстина*** Именно поэтому ты им и нужна. Ты последнее звено цепи, не дающей Восьмому принцу взойти на престол. — Она протянула руку. — У меня кое-что есть для тебя. Кое-что*** что когда-то досталось мне от твоей бабушки.

— Бабушки? Ты о ней никогда раньше не говорила.

— И больше не буду. — Кожа Фэйсюэ подернулась инеем, становясь голубого цвета. — Я бы хотела тебя от этого избавить, но мы
не сможем бежать вечно. Ты должна научиться защищаться. Это*** тебе поможет.

Юстина не понимала, что происходит, но ей было не страшно. Совсем. Как будто что-то внутри тянуло ее к странному дару матери.

— Мама? — тихо и растерянно спросила она.

— Я не могу заставить тебя его принять. Это должно быть добровольно. — Фэйсюэ опустилась на колени, протягивая обе руки к дочери. — Лед и холод покорятся твоей воле, а я научу тебя ими управлять. Но ты должна подойти ко мне.

Распахнув от восторга глаза, Юстина медленно пересекла комнату, направляясь прямо в ледяные объятия матери. — Моя умница. Дай руку. Закатай рукав — кожа должна быть голая.

Юстина послушалась. Когда мать взяла ее за руку, она заметила на запястье у той старый шрам в виде полумесяца. — А будет больно?

Фэйсюэ посмотрела на дочь с любовью и тоской. — Будет. Но лишь на секунду.

А потом она резко опустила голову и укусила ее за тонкое запястье; с силой, глубоко, прокусывая мышцы и связки. Кровь рекой хлынула ей в рот.

Фэйсюэ подняла голову. Кровь уже начала подсыхать на ее подбородке. — Кровь к крови. Ци переходит от матери к дочери.

Юстина не кричала. Боль уже уходила, а ее рука онемела ото льда, сковывавшего вены.

Юстиану Гу - Глава 2

Глава 2. Уроки плавания

— Скорее, они почти нас догнали!
Женщины припустили лошадей по равнине из едкой соли. За ними в облаке пыли, выбиваемой копытами, гнались бандиты на лошадях. Численное преимущество было заметно: девять преследователей на двоих беглянок.
— Они нас убьют, если догонят? — спросила та, что помоложе.
— По крайней мере, попытаются.

Неделей раньше
Юстина внимательно смотрела на неподвижно повисшую в воздухе снежинку, в несколько раз большую, чем те, что обычно создавала природа. Она сосредоточилась, и снежинка начала разрастаться, распуская ледяные ростки.
Фэйсюэ гордилась дочерью. Ей самой потребовались десятилетия, чтобы научиться такому контролю, который дался Юстине всего за четыре года. И это не учитывая того, что им приходилось избегать убийц, которых посылал за ними узурпатор.
— Мне кажется, эта самая красивая из всех. Правда, мама?
— Очень красивая, — После того, как их связь с пиратским флотом оборвалась, Фэйсюэ тревожила пара вещей. Первая — то, что у нее не было возможности узнать о судьбе своего мужа, свергнутого наследного принца. А вторую она до этого момента не могла облечь в слова. —Красивая***
Она хлопнула в ладоши, и Юстина тут же отвлеклась, Парящая снежинка растаяла в сухом раскаленном в воздухе.
— Что ты вдруг? спросила Юстина.
— Мы возвращаемся в столицу.
— Отец прислал весточку? Он зовет нас обратно? — Юстина пришла в неимоверный восторг.
— Нет. От него и твоей сестры до сих пор нет новостей. И это одна из причин, по которым мы должны вернуться. — Фэйсюэ начала собирать свои жалкие пожитки, кисти, ручки и чернила для каллиграфии. — Мы не найдем их, пока сидим по уши в этих песках.
Юстина просияла. — Наконец-то! Мы возвращаемся домой!

— Рано ты радуешься. Сообщений от адмирала Гуя не было уже несколько лет. Морем нам вернуться не удастся, только по суше.
— Но*** — Юстина мысленно представила обратный путь и обомлела, — Тогда нам придется пересечь соляные равнины.
Беззаконные пустоши.
— Постарайся найти побольше бурдюков, — мрачно наказала ей Фэйсюэ.
Сейчас
— Держи курс на те скалы. Спрячемся за ними.
Юстина пришпорила выдохшуюся лошадь, чтобы ускориться, пока Фэйсюэ следила за преследователями.
Как только те пропали за горизонтом, она направила свою лошадь в тень от скал и спешилась; затем наполнила чашу водой из бурдюка и присела, чтобы передохнуть.
— Что ты делаешь? А если они поедут за нами? — спросила Юстина.
Фэйсюэ натянула капюшон на лоб, чтобы солнце не так било в глаза. — Перед тем, как мы уехали, я сказала, что нам надо найти
твоего отца и сестру, и это одна из причин нашего возвращения. А вот и вторая.
— Залезай обратно на лошадь, обсудим это у следующего колодца.
— Ты так быстро растешь и всему учишься. Мое сердце переполняется гордостью, когда я вижу, как ты тренируешься,
Благодаря своей Ци ты научилась создавать такие красивые вещи.
Юстина наклонила голову на секунду прислушалась. — Мама, — прошептала она, — они все еще нас преследуют. Я их слышу!
Фэйсюэ улыбнулась. Еще недавно Юстина просто не смогла бы сосредоточиться и что-то расслышать за воем пустынного ветра. — Я знаю. Скоро тебе предстоит сражение. И это не тренировка вроде наших с тобой. Бой будет беспощадным, жестоким и ужасным. Насмерть.
— Мама, вставай! Пожалуйста!
— Помнишь, как училась плавать? — внезапно спросила Фэйсюэ. Растерявшаяся Юстина только и могла, что смотреть на нее. — Чтобы научить детей плавать, обычно их просто кидают в воду и надеются, что они выплывут.

Бандиты, взбешенные тем, что добыча завела их так далеко в пустыню, заметив женщин, закричали и заулюлюкали, однако сдачи не потребовали, Все и так понимали, как закончится их стычка.
— Я еще не показала, как применять твои способности в бою. Пока что.
— Ты сказала, это слишком опасно.
— Да. Так и есть.
Бандиты спешились и вытащили острые клинки, порыжевшие от ржавчины и высохшей крови. Женщины оказались загнаны в угол.
— Это следующий этап обучения. Мне просто надо было найти место подальше от шпионов и доносчиков. — Фэйсюэ откинулась назад и закрыла глаза.
— Пора учиться плавать, мое сокровище. Плыви и помни, что от этого зависят наши жизни***

Юстиана Гу - Глава 3

Глава 3. Праздник фонарей

Имя у нее было дурацкое, но до нее настоящих друзей у меня не водилось с*** да никогда. Мама всегда наказывала мне держаться в стороне, говорила, что друзья могут выдать меня соратникам дяди, но нас уже несколько лет никто не искал. Может, он решил, что мы умерли? Или просто о нас позабыл?
Щелчок пальцев вернул меня в реальность. — ЭЙ, Юстина? Ты сейчас в каком измерении? Решила заняться медитацией? —
шутливо спросила Н.
Я моргнула, сосредотачивая внимание на своей собеседнице. — Прости. Просто вспомнила, что мне мама сказала.
— Ох, я представляю. — Она с отвращением поморщилась.
Я отпила чай, разбавленный рисовым вином, разумеется, и кивнула. Это было одной из причин, по которой сложилась наша дружба. Наши матери. Ее — пилила дочь и обращалась с ней как со служанкой. Моя была суровой и требовательной, но я хотя бы знала, что она меня любит. Моей подруге повезло меньше. Как можно было назвать ребенка «Гадюкой»?
Раз в год город вспыхивал яркими огнями Праздника фонарей. Благородные юные аристократки стайками прогуливались по освещенным ночным улицам в сопровождении охраны и служанок, смотрели уличные представления и ели праздничные сладости. Но мы с Н аристократками не были, по крайней мере, больше. Мы пили, шутили и смеялись над мужчинами, которые смели нам мешать.
И, возможно, я тоже попробовала праздничных сладостей. Одна из немногих радостей из прошлой (и такой секретной) жизни, которые я могла себя позволить.
— Какой у тебя наряд, Юстина. Я такое роскошное шитье видела только на благородных дамах. Похоже, у твоей мамы неплохо идут дела в лавке каллиграфии.
Ладно, еще я люблю красивую одежду.
— Еще бы они шли плохо, учитывая сколько она работает. Это же просто безумие. — И это не учитывая бесконечные часы, которые она проводит за своей второй работой — более важной и тайной: за поисками моего отца и сестры. — Твоя, по. крайней мере, дает тебе путешествовать и любоваться миром.
Н уставилась в свою чашу. Говорить про мать она не любила.
— Ничего хорошего я там только не видела, — мрачно сказала Н, и я не в первый раз задумалась, что именно ей приходилось делать во время своих поручений.
— Зато теперь ты здесь, в лучшем месте в мире! Ешь отличную еду, — любая еда покажется отличной после скорпионов и песчаных змей, которыми мне приходилось питаться, — наслаждаешься культурой, модой*** цивилизацией! Мне здесь очень нравится!
— В целом, не таки плохо. Хотя бы постоялые дворы чистые. И иногда попадаются нормальные люди. — Она неуверенно улыбнулась, как будто не совсем понимала, как это делается.
— Ого! Великая Гадюка Нин опустилась до комплиментов. Что творится!
Она засмеялась, я засмеялась в ответ, но тут же кое-что заметила краем глаза. Невзрачный мужчина быстро отходил от нашего стола, явно стараясь казаться неприметным. Мама учила меня обращать внимание на такие вещи. А потом я поняла, что хрустальный браслет, который был на Н вначале, пропал.
— Эй, ты! А ну стояты — крикнула я, поднимаясь.
Н заметила, что ее украшение пропало, и постаралась меня успокоить. — Юстина, не надо. Ничего страшного.
— Никому не позволено красть у моих друзей. Мужчина выскочил за дверь и я, не задумываясь, бросилась за ним. Во всем было виновато рисовое вино: от него во мне вечно начинает играть благородство.
Вор попытался затеряться в толпе, но яркий свет фонарей ему помешал: я все еще его видела. Мы петляли между гуляками, и я слышала, как за мной бежит Н, прося меня остановиться. Когда вор резко свернул в узкий переулок, голос в моей голове сказал: «Может, это не самая лучшая идея». Но когда я его слушала? Поэтому я бросилась следом.
Там было безумно грязно: явно место свалки для всех местных едален и чайных домиков. А еще это был тупик, — Ха, попался! — с торжеством выкрикнула я.
Из теней выскользнули еще трое человек такого же сомнительного вида. Первый вор вытащил нож и усмехнулся:
— И кто тут попался? Юным девушкам не стоит ходить за мужчинами в темные переулки.
В чем-то он, конечно, был прав, но признавать я это не собиралась. — Ты совершаешь огромную ошибку. Отдай браслет, и тогда я вас отпущу.
— Ты нас отпустишь? Дамочка, это мы тебя не отпустим.
Что ж.
Я ослабила контроль.
Обычно я, не задумываясь, сдерживал Ци, но сейчас меня никто не видел, и я могла дать ей свободу. Я заморозила четырех человек еще до того, как они поняли, что я не трепещу от страха. Я только вытащила браслет Н из ледяных пальцев вора, как тут***
— Юстина! Ты*** Что случилось? — Н с огромным мечом, который она где-то успела раздобыть, стояла у входа в тупик.
— Я* нашла твое украшение. — Я протянула ей браслет с нервной улыбкой. — А они* странная сегодня погода, правда?
— Очень странная, — медленно ответила Н. Возможно, дело было в мигающих фонарях или в тенях, заполонявших тупик, но на
секунду я увидела на ее лице бескрайнюю тоску, смешивающуюся с восторгом охотника. Она забрала браслет и на секунду сжала мою руку.
— Слушай, а я ведь не знакома с твоей матерью. Может, я загляну как-нибудь в вашу лавку***

Юстиана Гу - Глава 4

БУДЕТ СКОРО ДОБАВЛЕНО

Матари - Пролог

Пролог: Одинокий дух

Никто не видел ее истинное лицо, а ее прошлое окутано тайной. Ее техника непостижима, а истинные мотивы никому не известны.

Матари - Глава 1

Глава 1. Танец

Матари изучала свое отражение. У нее была отличная фигура, даже несмотря на то что она была чуть тоньше, чем принято в Олороте. Местным мужчинам настолько нравились фигуристые женщины, что у них даже боги были изображены с пышными формами. Так или иначе в ее расшитом блестками лифе было достаточно наполнителя. К тому же, Матари знала, что, как только она начнет танцевать, никто и не посмотрит на ее худобу.

«Ты же понимаешь, что мы могли выбрать девочек помоложе?» - спросил капитан Пустынных пиратов.

Матари искоса поглядела на женщину. Они с ней были почти одного возраста, и этот факт ее невероятно разозлил. Но такова природа времени. Все рано или поздно стареет.

Жаль, мужчины этого не понимают.

«Друг мой, только не говори, что уже считаешь меня некрасивой».

Сказав это, женщина расхохоталась. «Нет. Но ты же знаешь мужчин. Им нужны доверчивые глупышки и дурнушки, которые не станут устраивать скандалы из-за постоянного вранья и будут внимать каждому их слову, будто с ними общается посланник самих небес».

«Мужчины такие нелепые создания».

«Но зато они правят этим миром».

«Да, - с горечью подумала Матари. - В этом-то и проблема». Она слышала о матриархате в племенах долины и истории о том, что у некоторых групп Вестников в лидерах стоят женщины. Но здесь такого не будет никогда. В стране, где господствуют богачи, а власть переходит от отца к сыну, изменить положение вещей Матари уж никак не могла. Для таких радикальных перемен ей пришлось бы сжечь всю страну со всеми ее городами, а также скучными книгами по этикету.

К счастью, она уже давно перестала тешить себя мыслями о революции…

«Мужская гордыня, - Матари слегка улыбнулась, - лучшая подруга вора».

*****

Никто даже не пытался выяснить название труппы к которой якобы принадлежала Матари. В дни шумных празднеств всегда творился хаос. Кроме того, Матари была миловидной, а ее участливое личико выражало готовность выполнить любые мелкие и бесполезные просьбы. А еще она знала все популярные танцы и исполняла их с удивительной кошачьей грацией. Никто бы не стал выгонять ее с торжества. Уж в этом Матари была точно уверена.

«Наследный принц выражает вам свое восхищение».

На лице Матари заиграла опасная улыбка. «Правда? Тогда передайте Его Высочеству, что быть отмеченной его вниманием для меня большая честь. Ведь ради него сюда съехалось столько прекрасных женщин, готовых услаждать его взор танцами».

Посланец окинул ее взглядом с ног до головы. Он был точной копией мужчин в своем окружении: такой же волосатый и разодетый в красные ткани. Разве что ростом он был пониже и не таким широким в плечах. «Понимаете, ему нравятся девушки постарше. Наследный принц недавно потерял свою мать».

Но Матари даже бровью не повела. «Я рада, что напоминаю ему о том времени».

Мужчина хрюкнул.

«Скорее всего, какой-нибудь мелкий дворянин…» - подумала Матари. «И это еще в лучшем случае». Вероятнее всего, перед ней очередной богатенький купец, который устал иметь все и вся. Такие люди всю жизнь прислуживают особам голубых кровей в надежде, что им дадут власть над каким-нибудь мелким поселением в забытом богом уголке этого мира. Улыбка намертво приклеилась к губам Матари.

«Его Высочество желает, чтобы я составила ему компанию?»

Он еще раз окинул ее взглядом. «Наверное. Да. Возможно. Ладно… Следуйте за мной».

Матари легкой походкой отправилась за низкорослым мужчиной, стараясь не сильно покачивать бедрами. Она держала царственную осадку, а лицо ее не выражало ничего, кроме покорности и жгучего желания угождать другим.

«Я привел танцовщицу», - скучающим голосом протянул мужчина.

Матари почтительно склонила голову.

«Ваше Высочество».

Наследный принц был бородат, тонкие прорези его глаз почти полностью скрывались за лохматыми бровями, а сам он с ног до головы был покрыт рубинами и золотом. Рядом с его широкой ладонью Матари увидела свою цель - маленький серебряный ключик.

Он укромно запрятался среди бесчисленного множества яств на вельветовой скатерти.

Губы дрогнули в улыбке.

Украсть его будет проще простого.

Наследный принц бросил на Матери пустой взгляд и безразлично махнул рукой.

«Танцуй для меня», - вальяжно произнесла наследная особа.

Матери выхватила с бедра кинжал и подняла его высоко над головой, чтобы его увидели все мужчины в этой комнате. Другой рукой она схватила ключ. «Ваше желание для меня закон. Ваше Высочество», - промурлыкала Матари.

Матари - Глава 2

Глава 2. Убийство

Матари смотрела, как генерал забирался в тоннель: в свете факела он выглядел так, будто был покрыт пыльной позолотой, и в этот момент напоминал человека, который вот-вот встретит свою смерть. На секунду Матари стало почти жаль этого человека. Судя по всему, генерал не был таким уж злодеем. Он был, собственно, тем, кто искренне проявлял заботу о своих пленниках и крайне редко (если вообще когда-нибудь) проявлял жестокость, все же характерную для человека его ремесла.

А еще он был недурен собой: резкие черты лица, красивые губы и густые черные волосы, которые только начинали седеть по краям.

Возможно, в другой жизни Матари захотела бы связать свою жизнь с этим генералом…

Матари не знала, почему его лейтенант желал его смерти, и у нее не было ни малейшего желания совать в это свой нос.

«Ты уверена, что пираты идут сюда?», - спросил он.

Матари притворилась оскорбленной. «Зачем бы мне вам врать?»

К ее удивлению, генерал горько усмехнулся.

«Простите, Ваша светлость? Боюсь, не понимаю вас», - поинтересовалась Матари.

«По тысяче причин», - сказал генерал. «За свою карьеру от моей руки либо по моей воле погибли десятки тысяч людей. Ты можешь желать моей смерти или увечья, потому что под моим командованием сложили свои головы твой брат и отец, которого я не смог спасти вовремя. Вариантов бесконечное множество».

Матари покачала головой.

«Клянусь, Ваша светлость, месть не властна надо мной. Я лишь обеспокоенный житель, до которого дошли тревожные слухи о планируемом нападении».

«Напомни, как эти слухи дошли до тебя?»

Матари пожала плечами. «Люди могут быть многословны в обществе тех, кого считают мебелью».

Услышав это, генерал покачал головой.

«Надеюсь, однажды мы все станем лучше».

Матари ничего не ответила и лишь склонила голову, и генерал занял место перед ней. Путь по тоннелю был долгим и провоцирующим клаустрофобию. В нем не было света, не считая свечения факела в руке генерала, и воздуха, кроме того, что они выдыхали. Туннель смердел временем, пылью и землей. Матари могла видеть отблески пота на обнаженной коже генерала.

«Сколько еще?» - тихо спросил он.

«Узнаете, когда увидим свет», - ответила Матари.

Они продолжили путь. Лишь спустя еще один час Матари почувствовала нежное прикосновение свежего воздуха, охладившего ее влажную кожу и подавила вздох, что зародился у нее в груди. Пираты не солгали. Она уже начала волноваться, что ее обвели вокруг пальца. Несмотря на все истории о ворах, преисполненные пустой романтики, Матари знала, что эти люди не ведают чести: всегда существовала вероятность, что они продадут ее Луназоре.

«Мы почти пришли».

Генерал ничего не ответил и лишь продолжил идти. Наконец, тьма тоннеля сменилась опаляющим полуденным светом. Они вышли на обрыв утеса. Возможно, когда-то здесь располагался какой-то священный зал или комната, но ее назначение давно утеряно: она упала в пропасть внизу.

«Матари?»

Возможно, в другой жизни Матари покрыла бы серебро в его волосах поцелуями, прижавшись к нему, пока они изучали открывшийся вид.

«Ваша светлость?»

Он обернулся, чтобы посмотреть на нее, и его лицо не выражало неприязни, злости или осуждения- лишь безысходность. Генерал казался Матари весьма молодым и она впервые задумалась, есть ли у него семья: мать, дети, племянники и племянницы, которым будет не хватать его присутствия на каждом грядущем празднестве.

«Почему?» - мягко спросил он.

Матари подалась вперед с гарротой наготове. Он почти не сопротивлялся, когда она обмотала колючую проволоку вокруг его горла, притягивая его ближе, заключая в своих объятиях. Смертная страсть, словно горькая пародия на ту жизнь, что они могли иметь.

«Потому что бриллианты живут дольше любви и империй», - ответила она, когда генерал наконец умер. Она уложила его на землю и зажгла огонь, чтобы призвать пиратов. «И мне плевать на страну, которой плевать на меня».

Матари - Глава 3

Глава 3. Сокровище

Матари показалось довольно ироничным, что сокровищница города Олорот своим видом напоминала мавзолей. Ее сообщники — пираты и предатели - пронеслись мимо. Лейтенант мертвого генерала выглядел, как восторженный ребенок, пробивая себе путь, чтобы одним из первых коснуться резных дверей сокровищницы.

«Вот оно. Наконец-то», - сказал он. «Давайте откроем ее».

Четверо его солдат вышли вперед. Высеченные из полированного базальта и инкрустированные нефритом двери были слишком большими и тяжелыми, чтобы с ними справился один человек. С удивительной сноровкой солдаты начали снимать цепи, обернутые вокруг каждой двери, пока за их спинами раздавались крики и проливалась кровь.

План был идеален как по задумке, так и по исполнению. Город Олорот горел. Никто не мог помешать им разграбить сокровищницу.

«Я возьму карту», - сказала Матари, когда двери открылись. «Вы можете взять все что хотите, но карта принадлежит мне».

Лейтенант пренебрежительно махнул рукой.

«Нам нужны сокровища, а тебе нужны глупые сказки», - сказал он, и уголок его губ пополз вверх. «Вот что случается с ворами, когда они стареют, да? Они начинают гоняться за фантазиями вместо блестящих монет».

Матари так сильно прикусила щеку, что ее рот наполнился привкусом меди.

«Я возьму карту», - повторила она более жестким тоном, чем раньше.

Лейтенант засмеялся и Матари мельком подумала о генерале и о его улетевшем в пропасть бездыханном теле, что вскоре будет позабыто всеми, кроме падальщиков. Что бы он сказал, когда увидел все это? Разграбление города Олорот… Страдания его жителей….

По собравшейся шумной толпе прокатились звуки одобрения, отвлекшие Матари от ее тяжелых раздумий.

Двери распахнулись, и богатства города Олорот открылись им, подобно только что вспоротому животу, из которого вывалилась требуха. Мужчины и женщины, пираты и солдаты, предатели и изменники как один устремились в сокровищницу, восхищаясь представшей перед ними роскошью. Матари их не винила. Она сама никогда еще не видела столько богатств в одном месте. Там были нефритовые статуи и украшенные опалами фонари, сундуки с рубинами, ящики, набитые старинными серебряными монетами,и больше золота, чем могли бы истратить семь поколений одной семьи.

И там, в глубине, лежала добыча Матари.

Вторая половина карты, которую она желала получить столько лет, покоящаяся на бронзовом пьедестале под единственным лучом солнечного света.

«Наконец-то», - прошептала Матари про себя.

Красота была недолговечной. Матари всегда это знала. А теперь она стала узнавать, что, оказывается, даже будучи женщиной, купить за деньги можно далеко не все. Богатство не смогло бы скрыть морщины на ее лице. Если серебро в волосах мужчины придавало стати и благородства, то свинец в волосах женщины становился тяжким бременем.

Но как же сила?

Сила была вечной.

Матери благоговейно взяла в руки свой трофей, свернула его и убрала в сумку перед тем, как посмотреть на беснующихся мародеров. Их было двенадцать, и все они были увлечены своей добычей.

Лишь когда восьмой из них упал на землю, расплескивая хлещущую из горла кровь, остальные заметили происходящее.

Но было уже слишком поздно.

Матари - Глава 4 ч.1

Глава 4. Дочь Аквилы

«Какая жалость», — подумала Матари, наблюдая, как девушка путается в словах. — «От этого зависит ее жизнь, а она не может собраться. В неволе она долго не продержится».

— Она была*** э*** очень красивой, и*** э*** — Девушка запнулась. Ее взгляд был опущен на руки, скованные тяжелыми железными цепями. Каждый раз, когда повозка дергалась на неровной дороге из песчаника, они позвякивали. Одна из слезинок наконец сорвалась с ресниц, медленно прочертив дорожку на перепачканном лице.

Прочие девушки, скованные такими же цепями, отвели взгляд. Когда наказывают кого-то еще, их не трогают.

— Че, красивой, как я? — засмеялась госпожа, брызжа слюной из обезображенных губ. Когда Матари впервые ее увидела, она даже усомнилась, не демоница ли перед ней. Громадная туша со здоровенными мышцами, короткие волосы, тяжелые кожаные доспехи и шрам от лба до подбородка, рассекающий губы. В ее глазах горела жестокость, и в каждом движении читалось желание причинить боль. — Но это мы и так знали, — прорычала она, ее веселость растворилась в мгновение ока. — Когда она родилась?

— Дочь Аквилы? Родилась, к-кажется*** — девушка вся тряслась, ее слова цеплялись друг за друга, — очень давно*** Лет ‘сто*** Или, м-может***

Кожаный хлыст прошелся по ее лицу, и на стенку повозки брызнула кровь. Когда девушка вскрикнула и съежилась, пытаясь спрятаться от новых ударов, госпожа снова захохотала.

— Не стоит ее бить, — спокойно посоветовала Матари, понимая, что тут можно давить только на жадность, а не на понимание. — Порченый товар дорого не продать.

— Даты что? — насмешливо спросила госпожа, шагая по забитой повозке. Она переступила через ноги сжавшихся девушек. Теперь ее целью стала рабыня, осмелившаяся открыть рот. Госпожа дыхнула на нее рыбой. — Может, тебя попортить.

— Не лучшая идея, — ответила Матари. Это не прозвучало как угроза, просто как факт. Благодаря безалаберности госпожи ей удалось протащить с собой небольшой кинжал, привязанный к внутренней стороне бедра, но сейчас она не собиралась его использовать. Ее целью было внедрение, а не резня. — За меня заплатят больше, чем за любую из них. Я начитанная.

— Ну давай послушаем. — Госпожа прижала хлыст к ее щеке, — Или я изобью тебя так, что ты будешь молить о смерти.

На самом деле ничего Матари не читала. Ей это было не нужно. Сказ про Дочь Аквилы знал каждый ребенок там, где она выросла, и теперь оставалось только пересказать его нависающей над ней госпоже:

— О Дочери Аквилы все узнали триста лет назад. Легендарная принцесса, правительница Олорота, которая объединила государство и религию и добилась мира, что продлился годы. — Матари медленно проговаривала каждое слово, будто читая вслух книгу. — Когда Серый волк развязал войну, принцесса погибла, но перед этим она передала титул своей самой преданной служанке, сумевшей сбежать из разоренного города. Эта служанка, новая Дочь Аквилы, взяла себе ученицу, которая после заняла ее место. И так титул в триста лет передавался от одной женщины к другой, сохраняя надежду, что когда-нибудь Дочь снова взойдет на престол и вернет Олороту былую славу.

Закончив историю, она уставилась на громадную женщину и приподняла бровь. Можно было даже не спрашивать, понравилась ли той история.

— Пф, ну ладно. — Госпожа недовольно опустила хлыст. — А хотелось бы тебя огреть.

Единственное, что Матари не рассказала, — это то, что немногие до сих пор верили в эту легенду. Пророчество таки не сбылось, а Дочь Аквилы из исторической фигуры превратилась в мифическую, что подтверждало существование этой повозки. Каждая из этой дюжины девчонок, рабынь, кроме нее, будет представлена наследницей Дочери Аквилы и продана какому-нибудь богачу. Не для исполнения пророчества, конечно, а для более низменных целей. У Матари же были другие планы.

***

Солнце уже садилось, когда повозка проехала через врата Олорота и остановилась в Авие — некогда шумном средоточии некогда великого города. Матари не бывала здесь уже много лет и только сейчас, когда госпожа высаживала скованных девушек, вспомнила о его красоте. В заходящем солнце сияла статуя птичьего бога, отлитая из золота и бронзы. Окружали ее ветхие здания. Некогда в них жили правители государства, а теперь — лишь попрошайки и больные.

Девушек выстроили в ряд одну за другой. Госпожа нарядила их в пестрые желто-зеленые одеяния, рукава которых украшали перья. Так она хотела укрепить у покупателей веру, что каждая из них является Дочерью Аквилы. Но дешевая ткань, сшитая неаккуратными стежками, скорее разбивала иллюзию, чем укрепляла ее. Только Матари, наряженная в шелка и атлас, напоминала благородную даму. Когда она пробралась к рабыням, она переживала, что роскошный наряд, аккуратный макияж и дорогие духи ее выдадут. К счастью, госпожа не обладала изысканным вкусом и не заметила ничего странного.

Первый покупатель объявился уже через несколько минут. Наряженный в роскошные фиолетовые одеяния, он чем-то напоминал крысу. Его колесница была явно слишком тяжела для истощенной, тяжело дышащей лошади. Матари сглотнула смешок, когда на первом же шагу он угодил в кучу навоза — цвет лица у него сразу стал походить на цвет одежды. Этот человек был ее целью. Звал он себя Бэроуз Богач, но, кажется, ему бы скорее подошло прозвище «Бэроуз Глупец».

Мужчина дернул ногой, стряхивая навоз, подошел к девушкам и начал внимательно их рассматривать маленькими жучьими глазками. Те вздрагивали, когда он приближался, или не отрывали взгляда от земли, но только не Матари. Когда он добрался до нее, она заглянула ему в глаза и улыбнулась. Годами она соблазняла мужчин для достижения своих целей и прекрасно знала, как надо для этого смотреть, как сочетать страсть и покорность, чтобы мужчины покорились ей, сами того не заметив. Бэроуз вспыхнул и повернулся к госпоже.

— Убери этих крестьянок, — приказал он, указав на остальных. — Я нашел ту, которую хочу.

Следуя за Бэроузом, Матари бросила взгляд на оставшихся и почувствовала укол сочувственной вины. «Если я помогу им, то моя миссия будет провалена», — напомнила она себе. — «Нельзя забывать о своих приоритетах». Где-то за ее спиной шмыгнула носом девушка.

***

— Что я тебе сейчас покажу! — с широкой улыбкой объявил Бэроуз, снимая с шеи ключ и отпирая тяжелую дверь хранилища. План Матари сработал идеально. Даже самые преданные слуги Бэроуза не имели права сюда заходить, но похоть часто отбивала у мужчин здравомыслие. «На этом основаны многие мои успехи», — с усмешкой подумала она. — Я сюда даже любимых наложниц не пускаю. Но ты меня просто околдовала!

Дверь со скрипом распахнулась, и Бэроуз проследовал внутрь, оживленно указывая на бесконечные ряды своих богатств. У Матари перехватило дыхание: ничто для нее не могло сравниться с подобным зрелищем. И сейчас блеск золота и серебра с искрами опалов и изумрудов снова напомнил ей, что главное в жизни — это не любовь или страсть, а сокровища.

— Как красиво, — прошептала она, проходя за ним. Сияние золота будто ласкало ее кожу.

— Вот это моя любимая часть. — Бэроуз махнул рукой в сторону нескольких десятков статуй Аквилы — птичий бог, хранящий павший город, был представлен во всех видах: в золотом, бронзовом, изукрашенным бриллиантами. — Только благодаря милости Аквилы я добился подобного успеха.

Теперь стало понятно, почему он допустил Матари до хранилища. Его влечение к ней было практически фетишем. Он завел себе собственную Дочь Аквилы, чтобы завершить свою коллекцию. «Дай ему волю, он бы меня здесь запер», — с отвращением подумала она. — «Но страсть к коллекционированию его и погубит».

— А это что? — невинно спросила она, указывая на небольшой изукрашенный ящичек из дерева и серебра.

— О, а ты ценительница, — с одобрением сказал Бэроуз, опускаясь рядом с ларцом на колени. — В нем хранится драгоценный артефакт — ключ к великому сокровищу. Говорят, что его ценность невозможно познать разумом, ибо это реликвия, созданная самими Вестниками.

Матари - Глава 4 ч.2

— Как чудесно! А покажите? Пожалуйста! — Не переставая упрашивать, она сдвинулась к нему за спину, одну руку опустив ему на плечо, а другой хватая спрятанный клинок.

Глупец улыбнулся. Ему уже не терпелось перед ней похвастаться. Костлявые пальцы набрали на замке шифр, раздался щелчок, и сердце Матари яростно забилось.

— Как вы добры, — насмешливо сказала она, и ее клинок вонзился в основание его позвоночника. Бэроуз рухнул у ее ног грудой.

***

«Так дело не пойдет», — раздраженно думала Матари позже. — «Я совсем размякла!»

План прошел идеально. С ларцом в руках она добралась до городских стен под покровом тьмы. Она могла сбежать, и никто этого даже не понял бы. Вернуться было огромным риском, но--* она не могла выкинуть из головы лицо той девушки. Матари знала, какая мрачная доля ее ждала — да и остальных тоже. «Если бы я была более наивным ребенком, закончила бы как они».

Она развернулась на каблуках и пошла к Авию. Госпожа должна была по-прежнему торговать там живым товаром. Если
повезет, большую часть из них еще не продали. «Только не бери это в привычку», — выругала себя она и достала клинок. — «Но один монстр сегодня уже закончил свое существование. Пусть их станет два».

Цзай - Пролог

Пролог: Белый Жнец

Путь небес несправедлив, ибо во всем есть непостоянство. Брошенная дочь семьи Цзи, которую считали ходячим бедствием, она в конце концов стала существом тени, работающим под Анникой. Она оставила все прошлое позади, зная, что грехи ее предателей в конце концов будут сожжены в пепел, когда пламя возмездия сожжет все.

Цзай - Глава 1

Глава 1. Ядовитый язык

Цзай стояла в тени кургана из декоративных камней, невидимая среди стражников. Шерстяной плащ практически не защищал ее тело от ветра. Даже поздней весной у подножия гор по утрам было невообразимо холодно. Она сложила ладони и закрыла ими нос, пытаясь его согреть и с нетерпением ожидая брызг горячей крови на своем лице.

Уже скоро.

Меньше, чем в пятнадцати метрах от нее толстяк-монах присел у нефритовых горшков, расставленных на длинном столе из черного дерева, и погладил лепестки орхидей. В лучах солнца и монах, и его цветы выглядели издевательски теплыми.

Элитный телохранитель, стоявший чуть поодаль, держался в тени и пытался унять дрожь в теле. Сверху доносились звуки шагов лучников по крепостной стене, и их не заглушал даже шелест воды искусственного ручья, который протекал по пышному садовому комплексу храма.

Перед каждым убийством Цзай проводила один и тот же ритуал: она надавливала ладонями на закрытые глаза, чтобы
почувствовать, как глазные яблоки мягко сопротивляются усилию ее пальцев.

Она задержала дыхание, и когда к темноте закрытых глаз добавился гул в ушах, подумала о своем первом убийстве — по крайней мере, первом, которое она запомнила. Цзай представила, будто ее глаза — глаза того торговца детьми и вспомнила, как они выскочили из глазниц, когда она голыми руками размозжила его череп о брусчатку.

От этих воспоминаний ее почти что охватила эйфория.

Все еще думая об отвлеченном, она выверенными и выученными движениями подготовила клинки и приготовилась напасть на служителя. Монах, который теперь нюхал цветочки и что-то напевал под нос, едва ли заслуживал ее полного внимания. Но опустившаяся на плечо Цзай легкая как лист бумаги ладонь спустила ее с небес на землю.

Она едва сдержалась от того, чтобы среагировать вслух.

Лишь один человек может к ней подкрасться, и более того — коснуться ее и при этом остаться в живых. Наставник. Он навис над ней темным как бездонный колодец силуэтом. Его невероятно древнее тело было напряжено, подобно свернувшейся кольцом и готовой прыгнуть на обидчика змее.

«Дорогая моя, — Наставник не опустился до шепота, но монах свои напевы мычать не перестал, а стражники даже не подняли глаз, — ты отвлеклась».

Длинными беззвучными шагами он прошел мимо потерявшей дар речи ученицы. Всего в несколько грациозных движений он
перепрыгнул ручей и свернул монаху шею. Сорванные цветы так и остались в стремительно холодеющей хватке убитого.

До стражей не сразу дошло, что случилось. Когда они все поняли, начался сущий хаос. Их крики по громкости почти могли потягаться со звоном гонгов и ревом рога охраны храма.

Но двух убийц уже и след простыл.

«Наставник, у меня все было под контролем», — заговорила Цзай, сосредоточенно спуская ведро в колодец. Вдалеке виднелся дым кухонных очагов храма.

«Рад это слышать».

Насмешливый тон Наставника абсолютно не скрывал смертоносного недовольства. «Рад слышать, что самая обученная убийца Анники может убить жирдяя, который сидит на корточках с закрытыми глазами».

Цзай не стала отвечать.

«Знаешь, люди начнут задаваться вопросами о том, почему ты вообще за такую простую работу взялась. Может, уже
задаются, — Он сделал паузу, глядя на нее с беззаботностью, за которой скрывалось пристальное внимание — это она уже хорошо знала. Он ее судил и осуждал. — Так почему ты согласилась на эту работу?»

«Моя жизнь — служение Аннике», — нараспев ответила Цзай.

наставник это проигнорировал. «Если бы это было так, меня бы не отправили за тобой присматривать».

Цзай очень удивило, что дело дошло до такого. Но она решила промолчать.

«Кого ты убила до того, как я вмешался? В своем разуме, пока ты витала в облаках, кого? Твоя улыбка означает лишь одно».

Наставнику несвойственно давать такие уроки. Он никогда не заводил разговор об ее чувствах. Внезапно Цзай поняла, что вся эта игра ей надоела, и она больше не боится. «Наставник, откуда я родом?»

Если ее вопрос его и удивил, он это никак не показал.

«Ты родом из тени. Лишь милость короны вывела тебя...»

«На свет, — перебила она. — Знаю. Как и всех в Аннике. Но что было до того? До Анники?»

«До Анники не было ничего...»

Будто бы не услышав этих слов, Цзай продолжила: «Ко мне возвращаются воспоминания. Мужчины. Их вонь и кровь».

Эти же воспоминания снова ее захлестнули: укусы вшей, ссадины от веревок, запах камня и желчи, глазные яблоки и пальцы, звуки мольбы.

«Цзай, — спокойно и почти что с нежностью повторил Наставник, — есть только Анника».

Раньше его ответы подарили бы ей покой, но теперь они принесли лишь неожиданную ярость.

«Но кто я такая? Кто были те люди?»

Она всеми силами пыталась не показать своих эмоций и использовала техники, которым ее научили. Длинными вдохами она заставила себя расслабить напряжение в шее. Должно быть, Наставник это заметил. Его иссушенная рука вновь легла на ее плечо.

«Торговцы детьми, Это Ардорское отребье не достойно твоего внимания», — сказал он, и по его интонации было понятно, что этот разговор закончен.

Ардора!

Наставник допустил ошибку, поняла Цзай. Раньше он никогда не говорил о ее детстве и не упоминал, где оно прошло. Но облегчение, которое принесла новая информация, уступило место ужасу. Сказанные им слова будто грозились взорваться у нее в голове.

Цзай отомстит тем, кто ее продал. Это она знала наверняка. Также хорошо она знала и то, что Анника никогда не позволит ей заняться охотой, которая выходит за пределы заказа.

Наставник тоже это осознал, заметила Цзай. Его глаза потемнели, ион прищурился.

Анника никогда не позволит ей пойти своим путем, а Цзай не оставит в живых никого, кто попробует ей помешать. Упоминание Ардоры расставило все по своим местам.

В Аннике учителя убивали своих учеников, если это становилось необходимо.

Один из них должен умереть.

Наставник медленно опускал руку, чтобы кинжал выпал ему в ладонь из потайного кармана в рукаве. Но не успела рукоять коснуться его пальцев, как Цзай одним взмахом блестящего клинка рассекла его позвоночник.

Парализованный Наставник смог лишь с ужасом выдавить из себя: «Анника твоя единственная семья!»

Второй клинок Цзай пронзил бледную кожу, протыкая его челюсть и язык и рассекая небо смертоносным острием.

Наставник упал замертво. Его последние слова зависли в воздухе, такие же недвижимые, как и его язык.

Семья.

Цзай встала над телом своего Наставника. Из дыры в его челюсти вырвался звук, похожий, на свист чайника, и затих.

Семья.

Она будто бы физически ощущала это оскверненное, смердящее слово. Цзай вспомнила, как это слово умоляюще произносила ее трусливая мать, вспомнила, как оно донеслось до нее самой сквозь пары спиртного, когда торговец детьми всем весом навалился на нее.

Семья.

Цзай была уверена, что перед тем, как клинок поразил Наставника, в его глазах что-то промелькнуло. Гордость? Он что, гордился тем, что она его одолела?

Неважно. Теперь эти глаза пусты. Когда Цзай надавила на них большими пальцами, сопротивления она не почувствовала. Они лопнули как икринки под бледными веками, уничтоженные силой ее ярости.

Наставник ей нравился. Она будет по нему скучать. Жаль, конечно. В мире столько людей, которые куда больше заслуживают быть убитыми чем он.

Цзай - Глава 2

Глава 2. Зеркало

Цзай знала этот город, но не узнавала его. Она опознавала улицы по тому, как у нее сердце ушло в пятки, а здания — по тому, как у нее сперло дыхание от одного взгляда на них. Это памятники ужаса посреди обыденной картины. У нее не было карты, но она ей и не нужна. Отвращение и ярость вели Цзай за собой лучше любого поводыря. Вот уличный торговец, от взгляда на которого ее обуяла непонятная паника. Вот проулок, от вида которого ее мышцы напряглись, как туго натянутая тетива. Это был кошмар, иона шла сквозь него, ненавидя каждый шаг. Но каждый этот шаг приближал Цзай к информации, которую она так жаждала получить.

Где-то в этом городе она найдет торговцев детьми, которые все равно что комары, сидящие на болотной тине. У них будут нужные ей записи. Она узнает, кто она на самом деле такая. Они приведут ее домой.

И одна убьет их всех до единого, упиваясь их кровью.

Все очень просто. Или... Было бы просто, если бы она только смогла взять себя в руки. Если бы она смогла унять дрожь в ногах. Если бы она смогла спрятать свои разбежавшиеся мысли под замок.

Вместо этого она замерла перед обувной лавкой, стараясь сдержать тошноту. На лбу Цзай выступила испарина, а все ее инстинкты кричали, что нужно бежать. Смутные впечатления и отрывочные воспоминания наводнили ее разум. Теперь не только укусы вшей и ссадины от веревок, но еще и окровавленные бедра, синяки на ягодицах и следы от ногтей на ее ладонях. Кто-то плачет. Кто-то...

Стоп... Кто-то плачет. Это уже не воспоминания, а реальность. Цзай моргнула, вырвавшись из оков памяти, и увидела
маленькую девочку, которая вышла из лавки. Та шмыгала носом, вытирая мокрые щеки тыльной стороной ладони. Опустив глаза и поникнув плечами, она пошла по дороге. Когда девочка подошла ближе к Цзай, та заметила в глазах малышки печаль и глаза и поникнув плечами, она пошла по дороге. Когда девочка подошла ближе к Цзай, та заметила в глазах малышки печаль и унижение, как у побитого и брошенного щенка.

Цзай решила пойти за ней

--

Это оказалось сложнее, чем могло быть. Она вновь ощутила себя зеленым новичком, который под безразличным взглядом
наставника пытается выследить кролика, но не преуспевает в этом деле. За каждым углом старые воспоминания возвращались все быстрее и сильнее. Больше они не пахли камнем и желчью — на их место пришел запах пота и пьяного дыхания прямо ей в лицо, от которого кружилась голова.

Она должна была их убить. Выдавить чувство собственной неполноценности из глаз мужчин, которые причинили ей боль.
Только так она почувствует себя лучше.

Девочка привела ее на до боли знакомый склад. Цзай даже испугалась, что ей это все снится. Но старик, который открыл дверь, был ей незнаком. Она увидела, как он впустил девочку, как приобнял ее вокруг талии и стиснул ладонь, увидела, как девочка съежилась, будто роза, срезанная со стебля.

Цзай уже определилась с тем, как она его убьет.

Хотя бы это было по-прежнему легко. Торговцы детьми не заслуживали ни пощады, ни изящной смерти, а потому ни того, ни другого и не получили. Войдя на склад, она превратилась в саму смерть и шла от одной кустарно сооруженной комнаты к другой, оставляя за собой лишь искалеченные тела. Некоторые из них упали замертво, а других она оставила истекать кровью и кричать булькающим хором — свидетелей гибели, которую принес мстительный дух из прошлого. В грязной зоне ожидания она перерезала сухожилия мужиковатой женщине и выпустила ей кишки. В комнате, полной рваных тряпок, она нашла еще одного мужчину — трусливую крысу, попытавшуюся зарыться и спрятаться, — и со смехом переломала ему все ребра крюками своих клинков. Обычно она гордилась своим почти что хирургическим подходом. Но в этот раз ей было радостно стать мясником.

Но ни в одной из комнат она таки не нашла нужных записей, и к тому моменту, как она настигла старика и девочку, ее уже обуяла тревога, пусть и несравнимая с ужасом на лице ее жертвы.

«Не убивайте меня! — взвыл старик, отталкивая девочку к Цзай и качая головой. — Забирайте бесплатно, только не убивайте! Вы... Вы же из Побережного Кряжа, да? С конкуренцией боретесь? Ну так давайте я к вам перейду! Я человек полезный, вам пригожусь! Что вам нужно? Чего вы хотите? У меня есть богатые друзья и связи, есть мальчики, есть другие девочки — только скажите, я все найду, все»

«Записи, — прорычала Цзай, стараясь спрятать свое отчаяние за угрозами. — Если мне нужно узнать, откуда взялась одна из девочек, где искать сведения?»

«М-миледи, у нас только местный товар.

Товар. От этого слова ей захотелось блевать. Она едва держалась.

Цзай схватила его за руку, за туже руку, которой он касался девочки, и отогнула ее назад под анатомически невозможным углом. Крепко держа, она под крики старика переломала каждую фалангу каждого его пальца. Будь это ее работа, эти звуки вызвали бы у нее приступ эйфории.

Вместо этого она прошипела: «Где. Записи? Книга, свиток, что угодно. Где?!»

Старик извивался как умирающий зверь, пытаясь вырваться изее стальной хватки. Свободной рукой он указал на стену. Она мельком глянула туда, куда он указал, и заметила замаскированную панель. Кивнув старику, она швырнула его на пол. Он упал на живот, Цзай наступила ему на позвоночник и вывернула его руку вверх. Но до того, как она успела взяться за дело, он извернулся и посмотрел на нее. И взгляд в его глазах заставил Цзай остановиться. Что-то в нем было такое... Взвесь осознания и паники, как вода и масло.

«Постой... Цзай?»

Звук ее имени из уст старика был хуже чем все, что ей довелось пережить в тот день.

Девочка потеряла сознание, увидев, как Цзай разрубила плечо своего обидчика. Даже стало ее жаль. Цзай еще помнила, как давным-давно от вида крови ей тоже становилось плохо. Бедняжка.

Переступив через груду окровавленных останков, которая раньше была стариком, Цзай поддела и потянула на себя скрытую панель, на которую он указал. Внутри была большая рукописная книга, затертая и едва читаемая. Но в ней нашлось и имя, и дата, и адрес, и цена.

Цена. Ее цена. Цена Цзай Цзи, маленькой девочки из Ардоры, которую мать продала за сущие гроши.

Цзи. Все это время она была просто Цзай. Просто одинокое имя. Теперь у нее наконец-то появилась фамилия, история, связь с чем-то большим. Ощущение... Странное. Неприятное. Оно принесло ей куда меньше покоя, чем она ожидала.

Она внимательно перечитала запись, запомнила адрес и бросила книгу на пол.

Маленькая девочка пришла в себя. На секунду показалось, будто она собирается рвануть наутек, так она испугалась трупа старика. Но на удивление, девочка бросилась к неподвижно стоящей Цзай и обняла ее за талию, всхлипывая от радости.

«Я хочу домой, — повторяла она. Ты отведешь меня домой? Ты знаешь, где мой дом?»

Цзай этого не знала. Уставившись на девочку, она задумалась. Боль в ее глазах была убийце хорошо знакома, и чем больше она слушала девочку, тем больше узнавала в ней себя. Как ожившее воспоминание, мальшка вернула ее назад, в то время, которое Цзай отчаянно пыталась забыть, но так и не смогла. Сколько часов она также плакала, моля о спасении, которое таки не явилось? Скольких людей она умоляла о свободе, пока сама не взяла дело в свои руки и не вырвала свободу кровью и насилием? Даже того не желая, она стала героем, о котором когда-то мечтала. Возможно, впервые за всю свою жизнь она испытала сочувствие...

И возненавидела его всей своей душой. Клинок оказался в ее руке быстрее, чем она это осознала. Это жест милосердия. Миру не нужна еще одна Цзай Цзи,

И все же, когда склад скрылся в языках пламени, Цзай заплакала.

Цзай - Глава 3 ч.1

Глава 3. Возвращение домой

Весна — любимое время года Цзай. В небе летает рой свежевылупившихся мух, воздух доносит аромат трупных цветов, а из гнезд выпадают птенчики и превращаются в нежно-розовый кровавый пир для муравьев. Но при этом летящей походкой она обязана не только времени года. Сегодня к уже привычной ярости добавился восторг, которого она раньше не испытывала. К концу этого дня боль и злость, которые она всю жизнь несла тяжелым грузом, исчезнут.

Цзай привыкла к затишью перед убийством. Адреналин обостряет чувства подобно острию клинка и позволяет сфокусироваться на резне, которая ее ждет. Но в этот раз все было иначе. Ее мечты, мечты ночного кошмара наяву, станут реальностью.

«Наверное, это логично, - подумала она. - Не каждый же день убиваешь собственную мать.»

Если только что-то не пойдет совсем наперекосяк. Цзай переживала то, чего не чувствовала уже долгие годы: она нервничала. Конец пути был уже так близко, но пока что еще не наступил. А если информация не верна? А если ее там не окажется?

Убийство тетушки Чжан, няньки и повитухи семьи Цзи, которая вырастила Цзай как собственную дочь, а потом продала ее рабовладельцам, успокоит ее душу. Без кровавого отмщения в ее жизни будет слишком мало смысла. По спине Цзай пробежал холодок.

Дорога привела ее в лес, в небольшую деревеньку. Когда-то это был ее дом. Но что-то не так. Она была такой маленькой. Запомнила дома с соломенными крышами, мощеные улицы, белье, которое сохло на покосившихся заборах. В этом было очарование. Но теперь перед Цзай были только крестьяне, копошащиеся в грязи. За долгие годы жизни в городе она привыкла к тому, что в толпе никто и не обратит внимание на крики. Все куда-то спешат, никому ни до кого нет дела. Этого ей сейчас не хватало.

Вот она заметила калеку, который пытался найти костылем опору в луже склизкой грязи. Приблизившись, она включила свой невинный голосок, но вместо него изо рта у нее полились слова какой-то куклы, в которую вселился демон. По крайней мере, ей так показалось.

«Господин, скажите, не здесь ли живет Аи Чжан?»

Старик с искалеченной ногой скорбно посмотрел ей в глаза. «Да, она... Нет... То есть... Видите ли...» — попытался объяснить он, но в итоге сдался. Он жестом попросил Цзай следовать за ними поковылял прочь. Цзай стало интересно, из-за чего же старик так занервничал. «Наверное, боится чужаков», — подумала она.

Старик привел ее в хижину, которая была в каких-то пяти минутах ходьбы от основного тракта. Повсюду была грязь, в которой валялись голодные свиньи, но соломенный настил на крыше был плотным, а в оба окна вставлено настоящее стекло — символ достатка среди крестьян. Доведя ее до хижины, старик поспешил уйти, насколько ему позволяла искалеченная нога.

Цзай с удивлением обнаружила, что в доме полно народа, и эти самые стеклянные окна запотели от жара кухонного очага и тепла тел. Это явно не пустая халупа несчастной женщины, как она себе представляла. Когда она открыла дверь, ее поглотил шквал тепла и звуки голосов. В тесном помещении было пятнадцать человек — и стар, и млад. Все они пили чай. Кто-то сидел на грязном полу, скрестив ноги, а кто-то восседал на стуле. Многие вытирали слезы, текшие из опухших глаз, другие обнимались с друзьями в пьяном оптимизме.

В комнате тяжелой завесой стоял запах благовоний, чая и вина. В пламени свечей на стенах плясали тени. Убийца застыла в проеме, когда гости повернулись к ней со скорбными лицами.

«Тетушка Чжан... — выпалила Цзай, уже готовясь уйти, — я пришла ее повидать. Она была моей няней. Наверное, я не туда пришла».

«Постой, радость моя, — произнесла пожилая женщина, поднявшись со стула. — Ты пришла по адресу. Мы все здесь собрались, чтобы почтить усопшую»,

Усопшую. Нет! Нет!! Это невозможно! Сущий кошмар! Она почти всю свою жизнь мечтала отомстить Тетушке Чжан, не зная ни названия своего родного города, ни даже собственной фамилии. Она выстрадала это знание, убивала ради него, и чтобы что?
Опоздать?

Цзай так боялась этого развития событий, что даже не позволяла себе думать, что оно и правда может случиться. Откуда-то из глубины разума начала выползать паника. Она столько всего узнала о своей прошлой жизни: представила, как ее, орущего младенца, человек, которого и отцом-то стыдно назвать, отнес в лес. Представила, как он с дрожью в руках занес над ней нож, но не нашел в себе сил ее убить и расплакался. Слабак. Она представила, как отец отдал ее повитухе — этой самой женщине, которая готова заботиться о ребенке лишь тогда, когда за него платят, и которая с радостью продаст его тому, кто больше предложит.

И получилось так, что ее не убили, а продали людям, которые пользовались ей по своему усмотрению, и жизнь ее украли не сразу, а по кусочкам в течение долгих лет, и прошла она через это все, лишь живя мечтой о возмездии.

И теперь ее няня — та, кто воспитывала Цзай как мать, лишь чтобы потом продать девочку как скотину, — умерла и лишила Цзай даже этого. Весь ужас, все издевательства вновь захлестнули Цзай и сдавили ее, пока наконец-то крик ярости не вырвался из самой ее груди. Это был крик взрослой женщины, которую насильно лишили детства.

***

Семья Тетушки Чжан — а именно ей были эти рыдающие идиоты, родня той, кто обещал о девочке заботиться, — в ужасе уставились на нее, Наконец, старшая из всех присутствующих подошла к Цзай, дрожащей рукой протягивая ей пиалу с чаем.

«Кто... кто ты?» - спросила она, на самом деле имея в виду «Пришла литы нас убить?»

Может быть.

Ее нервы были на пределе. Ей нужно было кого-то убить. Она представила себе резню, ее пламенный танец. Движения клинков, кровь на стенах и на земле. Это будет не месть, но хотя бы это заполнит пустоту в ее душе, как и обычно. Хотя бы на время.

Но это невинные люди. Она убивала для Анники. Все ее жертвы так или иначе этого заслужили. Она не будет убивать крестьян ради забавы или чтобы выпустить свой гнев. Она не опустится до того, чтобы выместить на них свою злость просто потому, что они оказались рядом.

Она вздохнула и рассказала им, кто она такая. Она рассказала пожилой женщине, своей бабушке, о том, что на самом деле она дочь умершей женщины, о том, как Чжан бросила ее в безжалостный мир людей, и даже рассказала, как она пришла отомстить.

Пока она рассказывала, собрались остальные. Их глаза наполнились слезами. Когда она закончила, они извинились за то, что. не узнали ее раньше. Они хмуро представились, каждый из них был родственником тетушки Чжан, и каждый утверждал, что никогда не знал о жестокой судьбе, постигшей ее. Няня сказала им, что ее дочь — она называла Цзай своей дочерью! —была похищена разбойниками. Они потратили годы на поиски, отчаянно пытаясь вернуть ее домой. Ее брат Тарка, по сути, искал ее и сейчас.

Она не хотела им верить. Она хотела убивать. Но они не были преступниками и не имели никакого отношения к ее предательству. Они не заслужили ее ножа.

«Теперь ты дома! - воскликнула ее бабушка в слезах радости. Вся семья поднялась, чтобы поприветствовать ее, скорбные лица превратились в открытые улыбки. Они умоляли ее вернуться к ним, говоря, что еще можно вернуться к нормальной жизни.

Но когда ее тети и дяди, бабушки и дедушки, племянники и племянницы снимали свои одежды, рассказывая о злодеяниях ее «матери», и говорили про себя о своей радости, что нашли ее, их лица стали казаться искаженными и чудовищными. Чем больше она слушала, тем больше их рассказы теряли смысл. Они говорили слишком много.

Или... она просто искала причину, чтобы убить их всех? Что-то было не так. Она прощупывала их, как прощупывают броню ее клинки, ища путь внутрь. «Куда, по-твоему, меня могли увезти?» спросила Цзай, ее сердце колотилось в груди. «И когда вы перестали искать? И почему?»

«Мы не то шо бы верили в это д-дурацкое проклятье», - пробормотал мужчина средних лет из задней части комнаты, который явно тяпнул чашку чего-то более крепкого, чем чай.

Вот оно.

Цзай - Глава 3 ч.2

Широкая, теплая улыбка расплылась по лицу Цзай. Огонь, бушевавший внутри нее, сразу же утих, Она никогда не говорила о пророчестве; никто вообще не упоминал о нем. Единственные, кто знал о нем, были те, кто был виновен в том, что с ней случилось.

Как только выпивоха заговорил, в комнате воцарилась тишина. Слезы ее семьи иссохли, а улыбки сменились гримасами ужаса. Спектакль был окончен. Представление закончилось. Вся семья стояла в напряжении, готовая сорваться - все, кроме нее.

Цзай была невозмутима.

«Конечно, нет», - удовлетворенно сказала молодая убийца, тьма отступила, и ее тело снова стало легким. Наконец-то наступило облегчение. «Только глупец поверит в такие суеверия».

На мгновение они почувствовали облегчение от того, что она была спокойна.

***

Цзай передумала - маленькая деревня ей нравилась. «Дом там, где сердце», - смеялась она, прикалывая шестое сердце в ряд над входом с помощью разделочной вилки. Она отошла назад, чтобы полюбоваться своей работой, ее улыбка была такой широкой, как никогда раньше: «И эти украшения, конечно же, будут кстати.»

Голова ее пьяного дяди лежала на подоконнике, а его жена была разрезана на куски и разложена на полу в кухне - ну, она полагала, что в основном это была его жена. Различать их становилось все труднее и труднее.

Ее бабушка, старейшина рода, лежала выпотрошенная на столе в каморке. Она была впечатлена тем, как хорошо ее внутренности облагородили комнату. Остальные были разбросаны повсюду, их кровь забрызгала стены и пол. Это было прекрасно. Чистая эйфория. Она действительно превратила это помещение в домашний очаг.

«Все же я не смогла убить свою няню. Это разочарование», - подумала Цзай, потягивая бабушкин чай, помешивая его не своим пальцем. Но это пока лучшее, что можно придумать.

Она была так горда собой, что могла расплакаться. Конечно, она этого не сделала, но она могла. Вместо этого молодая женщина встала, разрушив небольшую пирамидку из глаз на столе. Она раздвинула снятую кожу тетки, как занавеску, просунулась под свисающие легкие и вышла из затхлой хижины, чтобы почувствовать солнце на своем лице. Ее тело было таким легким. Так чувствуют себя нормальные люди? Вот что значит быть здоровым?

Отныне она будет смотреть вперед, а не назад, Там, в большом мире, так много других виновных людей были готовы к расправе. Цзай не могла дождаться, когда приступит к работе над ними.

Ву Чэнь - Пролог

Пролог: Загадочный даосист

В венах Ву Чэня течет как кровь обычных смертных, так и кровь Вестников. Из-за этого прочие Вестники насмехались над ним. Ситуация немного улучшилась только после того, когда Ву Чэнь начал обучаться под руководством лидера Вестников, Омния. Испытания прошедших лет разожгли в Ву Чэне яркое пламя и придали ему желание развиваться дальше и познавать тайны этого мира. Он убежден: лишь он способен на то, чтобы стряхнуть оковы земного мира.

Ву Чэнь - Глава 1

Глава 1. Допрос

БУДЕТ СКОРО ДОБАВЛЕНО

Ву Чэнь - Глава 2

Глава 2. Старательный картограф

БУДЕТ СКОРО ДОБАВЛЕНО

Ву Чэнь - Глава 3

Глава 3. Неожиданное прибытие

БУДЕТ СКОРО ДОБАВЛЕНО

Ву Чэнь - Глава 4

Глава 4. Вода из пустыни

БУДЕТ СКОРО ДОБАВЛЕНО

Тесса - Пролог

Пролог. Лисица

Тесса никогда не позволяла другим командовать собой. Ей нет дела ни до планов Вестников, ни до планов матери, ни до ворчания Ву Чэня.

Ей важно только то, что интересует ее в данный момент.
«Только позволив природе идти своим чередом, мы можем говорить с небесами».

Тесса - Глава 1

Глава 1. О ведьмах и пророках

БУДЕТ СКОРО ДОБАВЛЕНО

Тесса - Глава 2 ч.1

Глава 2. Плутовка

Ву Чэнь, скрючившись, лежал на обожженной траве. Оба его глаза были подбиты, но едва видные сквозь узкие щелочки зрачки горели огнем, пока он пытался отдышаться. Метрах в двадцати от него с земли поднялась Тесса — все также прекрасна, несмотря на опаленные волосы и разбитый до крови нос. Она вытерла лицо рукавом платья.
— И это все? — произнесла Лисица и сплюнула сгусток крови вместе с обломившимся острым клыком.
— Да, — вздохнул Ву Чэнь. Он поднял взгляд на диких гусей, клином летевших в небе, и на его глазах навернулись слезы.
Возраст давал о себе знать. В конце концов, ему было уже за сотню. — Не знаю, почему, но я не могу тебя одолеть. Голос у него был отреченный, но на самом деле Ву Чэнь злился. Он ненавидел Тессу и духа лисы, который жил в ней. Ненавидел ее ум, испытывал отвращение к хаосу, который она сеяла, запросто сводя к нулю все попытки Ву Чэня поддерживать порядок в этом мире. А еще больше он ненавидел себя. За то, что не мог отрицать ее красоту, за то, что никак не мог выбросить ее из своей головы.
И все-таки он никак не мог понять, как же она его одолела. Она всегда была сильным и беспощадным бойцом, но до Ву Чэня ей было далеко. А теперь она будто бы сжала его душу в своем кулаке. Он был бессилен.
— Возможно, дело в этой безделушке, — хитро улыбнулась Тесса, показывая ему небольшой нефритовый амулет, спрятанный в рукаве.
Увидев его, Ву Чэнь взвыл от боли и начал хаотично метаться по траве. Волны агонии поднимались откуда-то из самых глубин его тела. Такого он не испытывал с тех пор, как наставник научил его жестокому искусству допроса и пяти составляющим божественной кары.
Боль сковала тело Ву Чэня, пригвоздив его к земле.
— Пыточный камень! Откуда? — выдавил он из себя и снова завопил от боли.
Он ни разу не встречал их и всегда считал не более чем выдумкой. Но откуда у Тессы такой редкий и мощный черный артефакт? Неудивительно, что ей так легко удалось его одолеть.
Лисица с трудом поднялась на ноги и подошла к скорчившемуся Полувестнику. Она пнула его в бок, и в ее разноцветных глазах при этом не было ни капли жалости. Но даже извиваясь от боли, Ву Чэнь не мог не обратить внимание на то, какие длинные и крепкие у Тессы ноги, какие изящные у нее ступни. Стыд от таких мыслей ранил его чуть ли не также, как удары
по почкам.
— Мертвым притворяться бесполезно, красавчик, — почти что томно рыкнула Тесса, — Ты отдашь то, что мне нужно.
— Принц уже давно не у дел. Ты опоздала. Он ополоумел, скорее всего, ранен и сейчас уже наверняка сидит в замковой темнице, — прокряхтел в ответ Ву Чэнь.
— Какой же ты идиот! Мне же и нужно было, чтобы он оказался в замке. Вытащить его из тюрьмы не проблема. Может, я даже организую счастливое воссоединение семейства...
Тесса издала странный звук, похожий на чирикание, и в траве на окраине выжженной поляны кто-то зашуршал.
Из леса вышел маленький лисенок, держа во рту сухие листья и дикую сливу. Тесса аккуратно взяла у звереныша красную ягоду и запихнула ее в рот Ву Чэню. Так он стал похож на жареного поросенка посередине банкетного стола. Глаза Ву Чэня полезли на лоб, а красный сок ягоды потек по щекам вперемешку со слезами. Тесса вновь заговорила: — Давно у нас не было хорошей гражданской войны.
*******
За несколько дней до этого, когда луга на границе Чжанчжоу и Янчжоу все еще были покрыты густым ковром травы, а не испещрены дымящимися кратерами и глубокими рвами, Ву Чэнь торжествовал.
Спустя долгие месяцы поисков он наконец-то выследил принца. Он с трудом узнал в оборванце, который просил милостыню на рынке, наследника Икурийской империи. Тот явно был не в себе — говорил сам с собой и панически жестикулировал, распугивая прохожих. Однако Ву Чэня заботило лишь одно: по-настоящему ли он обезумел или лишь притворяется? Может, принц лишь пытается выиграть время, чтобы вновь занять свой престол? Или он и правда не смог вынести постоянного бегства, гибели всей семьи от рук его собственного брата, потери власти и влияния, неустанной погони и удавки, что грозит затянуться на его шее?
Неважно. Теперь Ву Чэнь нашел принца и может стереть его с лица земли.
Непрощающий прогнал сочувствие к полоумному страдальцу из своей головы. Он ненавидел неоконченные дела даже в лучшие времена, а нынешние — далеко не лучшие. На троне сидит принц, которого считают самозванцем, а истинный
наследник спрятался среди собственного народа.
Если бы только этот принц мог понять всю мудрость Ву Чэня*** Но запретив колдуну проводить вербовку на своих землях, принц подписал себе смертный приговор. Да, решение не самое изящное, но иногда наихудшие правители оказываются наилучшими в долгосрочной перспективе. Главное, чтобы ими можно было управлять.
Ву Чэнь опустил взгляд. Его жалость сменилась отвращением. Как бы то ни было, смерть этого жалкого отродья будет
проявлением милосердия.
— Какое совпадение! За его спиной раздался сладкий как мед голос.
Ву Чэнь вздрогнул и обернулся. Тесса, Вестница, которая делит свою душу с духом Лиса, одна из умнейших людей
королевства, спрыгнула с лошади.
Не торопясь, она развернула пирожок, закинула его в рот целиком и бросила обертку из рисовой бумаги на землю. — Это что, принц? Это что же он тут, побирается? И надо же было такому случиться, что вы двое встретились, а я оказалась неподалеку! Вам ведь явно есть, что друг другу сказать, а я на это полюбуюсь.
Внезапно Тесса в два шага приблизилась к Ву Чэню и со всей силы зарядила ему пощечину.
Шок от неожиданности уступил место гневу, а потом его сменило ужасное осознание. Если Тесса возьмет принца-изгнанника под контроль, она сможет разрушить то хрупкое перемирие, которое Ву Чэнь столько лет создавал. Может, мальчишка и не был хорошим правителем, и не встретил ВУ Чэня и его планы с распростертыми объятиями, он все же был законным наследником престола, и все это прекрасно знают. Если Тесса заставит принца встретиться с младшим братом, который и занял опустевший трон, в Извечной Икурийской империи начнется гражданская война. А Тессе ничто не доставляло столько удовольствия, как хаос.
— Похоже, принц забыл, кто он такой. Как жаль, — вздохнула Тесса, стряхивая крошки с губ, — Ну, может хоть питомец из него хороший получится. Возможно, мне стоит забрать его в Ковен Веспер. Образование пойдет ему на пользу. Такой благородной крови нужно найти применение...
Ву Чэнь схватил растерянного принца-попрошайку и швырнул его на землю, загородив собой от Лисицы. Та посмотрела с негодованием и сняла с пояса длинный тонкий кинжал.
В ладони колдуна сверкнул заостренный веер, который все это время был спрятан в рукаве. Смотря Тессе прямо в глаза, он раскрыл веер, многочисленные клинки которого заблестели на солнце, и спокойно шагнул назад, увернувшись от взмаха кинжала.
— Ты стала медленнее, Лисица...
Но кинжал был лишь отвлекающим маневром. Левой рукой Тесса призвала огромный шар лисьего огня. На раздумья у Ву Чэня было меньше секунды. Заклинанием он поднял испуганного принца на двадцать метров вверх и принял удар на себя. От этого подол его мантии загорелся, а лицо и руки покрылись волдырями.
Тесса зарычала и бросилась на него, подняв кинжал над головой. Всего в несколько неестественно длинных шагов она
оказалась рядом с Ву Чэнем.
— С каждым нашим сражением ты все больше походишь на обычных людей, Ву Чэнь. Позор!
Полувестник ловко зажал веером ее клинок, а свободной рукой опустил принца на землю, покрытую мягким мхом. В этот же момент он с силой пнул Тессу, ударив ботинком прямо ей в грудь так, что она отлетела и упала на спину.
Ву Чэнь на мгновение опешил. Собственная сила удивила его. Неужели он так легко одолел смертоносную Лисицу? Тесса лежала на траве у его ног, пытаясь отдышаться. Между ними пробежало нечто, похожее на электрический разряд, и оба это почувствовали. Но в следующий миг он уже занес руку, готовясь отсечь его голову одним взмахом боевого веера.

Тесса - Глава 2 ч.2

Но когда веер опустился, он коснулся не мягкой кожи, а холодной стали кинжала Лисицы, Она улыбалась, и Ву Чэнь это заметил лишь сейчас. Ловким движением она выдернула веер из его руки и отбросила его в сторону леса.
Откинув голову, Тесса засмеялась, и смех этот был зловещим и абсолютно нечеловеческим.
ВУ Чэнь развернулся и бросился к лесу в поисках укрытия. Он притворился, что отступает, со всей силы концентрируясь, чтобы призвать клинок ци в правой ладони.
Но Тессу не одурачишь.
Она бросилась за ним, и не успел колдун даже руку поднять, как получил по клинку ци удар магическим мечом. Впрочем, уничтожение клинка высвободило последний заряд ци, который отбросил ее, и она снова очутилась на спине.
— Впечатляет, — промурлыкала Тесса как будто бы без издевки.
Ву Чэнь подошел к ней, готовый предложить перемирие. Он устыдился собственной слабости и нежелания убивать прекрасную девушку, хотя шанс для этого был подходящий. Но не успел произнести и слова, как Лисица вновь ринулась в бой. Ее кулачки врезались прямо ему в глаза. От боли он на мгновение ослеп.
Это были не обычные удары. Ву Чэнь еще не знал, что Тесса зажимает в ладони пыточный камень. Но он прекрасно.
чувствовал, как с каждым ее ударом жизненная сила покидает его.
Тем не менее, он смог схватить ее, заломить руку за спину и бросить лицом прямо в грязь. Он едва мог видеть сквозь кровь и слезы.
— Сдаешься, Лисица? — тяжело дыша, спросил он.
Но Лисица сдаваться не собиралась. Вместо этого она ударила Ву Чэня пяткой прямо в челюсть, захлопнув ее так, что тот откусил себе кончик языка.
Тесса прыгнула на Ву Чэня, яростно размахивая кинжалом, а он уворачивался от ее ударов и швырялся во все стороны
огненными шарами. Они сцепились насмерть, истекая кровью, горя и воя от боли, оставляя за собой разрушение и
погибель.
Принц, который открыв рот наблюдал за происходящим, привстал с зеленого мягкого мха и с испуганным воплем скрылся в лесу, но никто этого не заметил.
*******
Пропажа обнаружилась лишь спустя пару часов. К тому времени оба они уже упали без сил. Передышка затянулась, просто наблюдали за тем, как солнце движется по небосводу.
Они уже не раз сражались за последние столетия, и впереди сражений будет не меньше. Однако эта схватка была самой ожесточенной из всех и первой, когда Тесса его одолела.
Ву Чэнь первым прервал молчание: — Я бы сейчас не отказался от чая. Выговаривать слова распухшим языком было сложно. Он встал и попытался стряхнуть грязь с мантии здоровой рукой. Другая была сломана в нескольких местах и бесполезно повисла. Для тех, чья жизнь измеряется тысячелетиями, такие слова как «друг» и «враг» имеют мало значения. Есть лишь судьба, и больше ничего.
И Тесса, и Ву Чэнь знали, что однажды один из них уничтожит другого. Но этот день еще не настал. Пока что они могут идти по этой тропе вместе.
Ву Чэнь повернулся к Тессе и указал на лес: — Сюда.
Тесса медленно поднялась на ноги и последовала за ним. Израненные дуэлянты пошли по следу сбежавшего принца
Лисица протянула руку и нежно погладила спину Ву Чэня. — Где же ты так сражаться научился? — спросила она, смеясь. — А этот клинок ци! Просто нечто! Тебя этому моя мать научила?
Тесса почувствовала, как его спина напряглась. Ву Чэню хотелось, вопреки всему, чтобы Тесса никогда его не отпускала. Но стоило ей упомянуть свою мать, как волшебство момента рассеялось, и колдун помрачнел.
Он резко повернулся к Тессе, в его глазах читалась ярость. Ее рука все еще лежала на его плече.
— Слушай сюда, Лисица. Принца можешь оставить себе. Может быть, ты и права. Может, из него получится хороший питомец. Но если он хоть на секунду покинет Ковен Веспер, если ты задумаешь его использовать, чтобы разрушить мои планы, то я твоей матерью клянусь, я уничтожу вас обоих.
— О-о Звучит весело, — рыкнула в ответ Лисица, и к ужасу Ву Чэня в ее голосе были нотки азарта.

Тесса - Глава 3 ч.1

Глава 3. Рука помощи

«Все будет хорошо», — убеждала себя Тесса. Перед ней лежал мертвый демон со скрюченными конечностями, его рот с острыми зубами застыл в агонии. Черная кожа, множество жилистых рук, а грудь, очевидно, пронзило копье, которое пригвоздило его к полу.
«Копье Фусан», — восхитилась Тесса, разглядывая его. Это была легендарная реликвия, которую она искала. Одна из десяти, необходимых ей для завершения ритуала, и вот наконец-то она оказалась в ее руках. «Жаль только, что никто не сказал мне, что копье привязано к демону».
Она опустилась на колени и приложила палец к одному из запястий демона. Пульса нет — это хороший знак. А может, у демонов нет сердца? Она встала и поставила ногу на уровне головы существа, затем пнула ее. Потом еще раз, но уже посильнее. Палец на ноге начал пульсировать.
Все еще не веря своим глазам, Тесса подняла голову и увидела, что над ней возвышаются руины замка. Это было старое строение с обвалившимися стенами и рухнувшими балками. Тесса вскарабкалась по полуразрушенной лестнице на верхний этаж, где была груда обломков и следы давней осады. Отсюда она могла посмотреть вниз и увидеть демона. Она прижалась, телом к самому большому обломку и надавила на него, пока камень размером с ребенка не сдвинулся и не упал на землю. Камень приземлился с влажным шлепком, и, спустившись вниз, Тесса обнаружила, что он попал в цель, расплющив демону полголовы. Порядок! Мертвее не бывает.
Тесса запрыгнула на тварь и обхватила копье руками, ее сердце заколотилось. Откинувшись всем весом, она с легкостью вытянула оружие. Взглянув вниз она усмехнулась, демон был все еще мертв. Видите, беспокоиться не о чем!
***
Тесса была в бегах почти трое суток и уже начала уставать. Демон, как выяснилось, не умер. И беспокоиться было о чем.
Когда Лисица собиралась уходить, демон с разбитой головой поднялся и обвинил ее в убийстве.
«Я ни при чем!» — запротестовала она. «Копье пронзило тебя до того как я пришла».
Демон соскреб остатки своей головы и приложил на место, подобно тому, как гончар работает с глиной. Затем он зализал трещины и раны и снова стал целым. «А что на счет камня?» — спросил он суровым голосом. «Какого камня?»
Тесса улыбнулась и захлопала ресницами. И убежала.
***
На первый день погоня веселила. Убегать из замка от огромного чудища, мчась через горы и деревни, было упоительно. На второй день она стала утомлять. Она задавалась вопросом сколько еще в ней осталось энергии. Третий день оказался очень выматывающим.
Тесса несколько раз останавливалась, пытаясь договориться с демоном, но он отвечал одним словом — кровь. Простое создание, подумала она. Может, подойдет любая кровь?
Пересекая ферму, Тесса предложила демону корову, которую он поглотил за невероятно короткое время. Когда и это не удовлетворило зверя, она предложила ему целое стадо коров, вместе с фермером. Пожрав все до последней нитки, демон продолжал преследовать ее.
Ее посетила мысль о том, чтобы остановиться и сразиться с ним. Ведь у нее было копье Фусан, которое «убило» демона в первый раз. Но копье ей все еще было нужно, а быстрого взгляда на зверя хватило, чтобы вспомнить, что он — нечто большее, чем гора мускулов, зубов и ярости. Кроме того, Тесса прекрасно умела убеждать других сражаться. За нее или просто забавы ради. В ближайшем городе она нашла сироту, просящего денег у прохожих.
«Милый мальчик», — промурлыкала она. «Тут демон на свободе!» Его глаза распахнулись от страха. «Где твой дом? Мы должны отвести тебя в безопасное место!»
Мальчик схватил Тессу за руку и повел ее через несколько кварталов к ветхому каменному зданию с частично обвалившейся крышей.
«О, дитя! Твои друзья тоже здесь?» — спросила она.
Мальчик открыл дверь и заглянул внутрь. «По большей части», — сказал он. «Ты защитишь нас?»
«Вроде того», — улыбнулась она, взяв мальчика на руки и повернулась к беснующемуся вдалеке демону. Она свистнула, чтобы привлечь его внимание. «Суп готов!» Тесса бросила мальчика внутрь к остальным. Демон набросился на нее, но она увернулась. чтобы он залетел в дверь. Ей не хотелось быть там, когда демон заметит сирот. Так я выиграю не менее часа.
Пока чудовище пировало, Тесса отправилась на поиски героя. Она нашла самурая по имени Такамори, который утверждал, что славится своей доблестью и мастерством.
«О, прошу», — взмолилась она, вздымая грудь и душераздирающе выгибаясь. «Я так слаба, хрупка и беспомощна. Я не переживу, если на меня будут охотиться, как на животное. Ты тот самый мужчина, которого я искала!»
«Без сомнений», — пообещал Такамори, высоко подняв голову и раздувшись от гордости. «Мой долг — защищать»
«Ах, спасибо, спасибо! Ты мой герой! Только есть одно «но»... Тесса скромно опустила глаза. «У меня... у меня нет денег, чтобы заплатить за вашу помощь».
«Не волнуйтесь», — заверил самурай и улыбаясь, положил руку ей на бедро.
***
Тесса вернулась к демону, обгладывавшему остатки сироты.
«Наелся?» — спросила она, прикрывая нос, чтобы не слышать запах.
«Кровь», — прорычал демон и направился к ней. Но на этот раз Тесса подняла руку, чтобы остановить его.
«Насчет этого...» Ей придется проявить смекалку, чтобы выкрутиться. «Очевидно, что ты любишь кровь. Уверена, ты большой ценитель! Но разве тебе никогда не хотелось большего?» Она встретилась с ним взглядом и улыбнулась, затем с притворной застенчивостью отвела глаза. Она пыталась флиртовать, но это было трудно, когда не было уверенности, что эти пузырьки — его глаза.
Демон ворчал. «Больше крови?»
«Да нет же, глупый. Я имею в виду то, что ты никогда не хотел чего-то большего? Может... среди этих охот и убийств тебе не помешало бы немного любви?»
Демон поднял голову, прямо таки озадаченным. «Я люблю... кровь» — сказал он, все еще пытаясь понять. Не очень-то он сообразительный. Что ж, это может сыграть ей на руку.
«Да, ты любишь кровь. А как насчет женской любви?» Тесса подвинулась вперед, почувствовав уязвимость демона, какой бы временной она ни была. «Ты испытывал что-нибудь подобное?» Она взяла лапу демона, мокрую и липкую после пиршества, и погладила ее когтями. «Я еще никогда не была с сильным и мужественным демоном. Это было бы так... приятно».
Его черные щеки слегка покраснели. Долгое время он молчал, но затем, к ее удивлению, сказал: «Я не знаю как».
«Позволь показать тебе», — промурлыкала она, притягивая его к себе. Наклонившись для поцелуя, она нежно прикоснулась губами одного из лиц демона и отстранилась. «Мм, наша любовь может быть не просто физической. Ты заслуживаешь большего. Связь может быть настолько глубокой, чтобы коснуться самой души».
Демон выглядел озадаченным. «Горячая кровь», — сказала она.
«Горячая кровь», — прохрипел демон, едва дыша. Она игриво похлопала его по... э-э-э... тому, что было похоже на нос в движущейся черной массе.
«Прелестно. Встретимся вечером. Мне нужно время, чтобы подготовиться».
***
Тесса пришла к самураю Такамори и рассказала о плане: она заманит своего преследователя в постель, а самурай будет поджидать в шкафу. Когда зверь отвлечется, Такамори выскочит и нанесет ему смертельный удар. Но когда она рассказала о демоне, лицо Такамори омрачилось.
«Неужели пришло время?» — спросил мужчина, скорбно глядя вдаль.
«В каком смысле?» Мужчина молчал, и Тесса наблюдала за тем, как меняется его лицо. Ей наскучило, и она подтолкнула его ногой.
«Простите», — извинился благородный самурай. «Но если демон такой, каким вы его описали, то его не убить простым мечом. Его вообще нельзя убить. Однажды он был побежден и заколот копьем Фусана. Но какой-то дурак вытащил копье.
Уверен, что их страдания были достаточным наказанием за их поступок».
Тесса почесала голову, прикидываясь дурочкой. «Копье Фу-Сона? Нет, не думаю, что при нем было копье».
«Долг моей семьи — не дать этому демону опустошить мир. Я обязан сдержать его любыми способами. Есть и другой путь», — продолжал воин. «Боюсь, все может закончится так, что ты больше не увидишь меня».

Тесса - Глава 3 ч.2

«Ох. Как жаль», — ответила Тесса, опустив взгляд в насмешливой грусти.
***
Когда пробило полночь, Тесса спряталась в шкафу. Через мгновение раздался грохот, и дверь спальни сорвало с петель.
Демон увидел не девушку, а Такамори.
«Кровь?» — прорычало существо. «Горячей крови нет?»
«Нет. Мы с тобой проведем время гораздо интереснее». Самурай прыгнул вперед и схватил демона за запястье. Демон
попытался вырваться, но хватка оказалась на удивление крепкой. «Здесь твой хаос закончится раз и навсегда!»
Демон начал выкручиваться и его кожа закипела. Существо начало выворачивать, и его внутренности оказались такими же черными, как и кожа. Такамори подтянул к себе зверя и поместил руку на его череп. Кости твари треснули и рассыпались в пыль, Затем самурай открыл рот и вдохнул ее глубоко в легкие.
Демона больше не было. Самурая слегка шатало. Из его рта попыталось что-то вырваться.
Тесса выглянула из шкафа. «Уже все?»
«Да..», — прохрипел мужчина, падая на колени, что выглядело как ужасный приступ. «Теперь ты должна уйти. Я не хочу подвергать тебя опасности. Я должен бороться с демоном, чтобы сдержать его. Если бы только у меня было Копье Фусана».
«Да, верно.» Прежде чем выйти из шкафа, Тесса позаботилась о том, чтобы копье было завернуто и спрятано. Подойдя к двери, она обернулась к Такамори, в его глазах которого клубилась чернота, пока он сдерживал чудовище. «Возможно это, поможет, но я слышала, что в одном замке на востоке есть какое-то демоническое копье. На слиянии трех рек, под белыми меловыми скалами».
«С-Спасибо тебе. Я немедленно отправлюсь на восток».
А Тесса отправилась на запад.

[Collector's Cache]

Хай, а мб знаешь, что делать-то когда открыл 4ч надо?
или просто типо дошел и молодец? Будто бы чтобы награду получить надо еще что-то сделать после открытия 4 ч.